По пути никаких приключений не было. Пологие горы были покрыты летней зеленью. Волны лилового вереска колыхались от резкого ветра, а когда они подъехали к старому римскому городу Берта, воздух наполнился солоноватым ароматом моря.
Гунпар ждал их в нескольких милях вверх по течений реки. Его воины, почти обнаженные, разрисованные синей краской, сидевшие без седел на коренастых горных лошадках, с копьями в руках, были просто великолепны.
Оказавшись в лагере пиктов, Гилеад не уставал удивляться: низкорослые темноволосые варвары, казалось, появлялись из ниоткуда. Гилеад знал, что эта способность делала их особенно опасными. Будучи кочевниками, они привыкли водить свои стада с высокогорных пастбищ в низины и научились сливаться с окружающей природой в любой местности. Ничего не подозревающий путешественник мог лишиться и товаров, и одежды, и повозки, и еще благодарить бога за счастье, если остался в живых. Обычно этого не происходило.
Когда они расположились в шатре вождя, жена Гунпара, хорошенькая девушка с поразительно белыми зубами, так и сверкавшими на смуглом лице, принесла им вино со вкусом меда.
– Медовуха? – удивился Ангус. – Откуда у вас этот саксонский напиток?
Уголки рта их мрачного хозяина приподнялись: очевидно, это означало улыбку.
– Светловолосые – очень наглые люди. Они послали на разведку только одну длинную лодку. – Он пожал плечами. – Их план почти удался.
Туриус подался вперед.
– Когда это произошло?
Гунпар задумчиво сморщил лоб.
– Меньше недели назад.
– Значит, они близко, – тихо сказал Туриус. – С тех пор вы видели кого-то еще?
– На горизонте кораблей нет, но капитан оказал мне любезность и ответил на мои вопросы.
Угрюмо поджатые губы Гунпара и суровый взгляд резко контрастировали с его мягким тоном. Гилеад содрогнулся, стараясь не думать о том, как была добыта информация. Северяне – отважные воины, наводящие на всех ужас, и он не слышал, чтобы кто-то из них сдался в плен, а тем более по доброй воле выдал тайные планы. Но когда человека медленно режут на кусочки, язык развязывается. По крайней мере, пока язык на месте.
– Так что же ты узнал? – нетерпеливо спросил Туриус.
– Мор опустошает их земли вот уже два года. Они хотят поселиться здесь, на побережье. – Гунпар улыбнулся. – Я оставил одного в живых и отправил с ним послание: «Только не на моей земле». Значит, остается твоя земля, Ангус. Ты правильно делаешь, что охраняешь ее.
– Да, мы будем защищаться, если сможем рассчитывать на то, что ты преградишь путь Фергусу.
– Я не отдам ему и пяди, – зарычал Гунпар. – И тебе тоже. – Он с угрозой посмотрел на Ангуса.
– Это справедливо. И если ты поторопишься, я брошу все силы на защиту от вторжения северных варваров. Эти люди сказали, сколько их?
– Около пяти тысяч. Мне удалось под конец вытянуть эти сведения.
У Ангуса перехватило дыхание, даже Туриус растерялся.
– Это около пятисот кораблей, – произнес сдавленным голосом Ангус.
– Такое войско не спрячешь, – вмешался Туриус. – Им придется ждать в открытом море до темноты, а потом высаживаться на незнакомый берег.
– Вот почему они послали корабль на разведку, – бросил Гунпар и приказал принести еще вина.
Ангус взял чашу из рук хорошенькой жены Гунпара и, к радости Гилеада, сдержанно, но с уважением поблагодарил ее, едва удостоив взглядом. Союз с пиктами не слишком прочен, и они явно превосходят численностью их отряд тяжеловооруженных воинов.
Зато Нилл смотрел на женщину с откровенным вождлением и ухитрился дотронуться до ее руки, когда брал вино. Глаза Гунпара сузились, а рука невольно потянулась к кинжалу, висевшему на поясе. Нилл, лежащий на полу с перерезанной глоткой, – этот образ тут же возник в воображении Гилеада. Тогда Ди не надо было бы выходить за него замуж. Он вздохнул. Мысль привлекательная, но нельзя рисковать, возбуждая гнев предводителя пиктов, да и отца Нилла тоже. Гилеад потянулся к чаше и как бы случайно опрокинул ее, вылив содержимое на штаны Нилла. Тот с ревом вскочил:
– Дурак чертов!
– Извини, я неуклюж.
– Тебе лучше уйти, Нилл. Мы закончим без тебя. – Ангус переглянулся с сыном, не скрывая улыбки.
Нилл мрачно сверкнул глазами, осушил четвертую по счету чашу и с грохотом поставил ее на стол.
– Я еще вернусь.
– В этом нет необходимости, – спокойно возразил Туриус.
Нилл замер, готовый взорваться, потом рванулся к выходу.
– Вот так, – удовлетворенно сказал Туриус. – На чем мы остановились? Ах да. Вы знаете, как зовут их вождя?
– Ида, – ответил Гунпар.
По спине Гилеада пробежал холодок, волосы встали дыбом. Ида? Это имя назвала Ди. Его замутило, и он поставил чашу на стол. Невозможно. Дейдре не ведьма. Или все-таки ведьма?
Нилл ругался всю дорогу, пока ехал к биваку шотландцев. Гилеад нарочно опрокинул чашу. В этом нет сомнений. И как раз в тот момент, когда он собирался потискать немного женушку Гунпара. И кто знает? Может, девица позволила бы ему и еще кое-что, уложив мужа в постель. У пиктов женщины имеют большую свободу. Он еще ни разу не занимался любовью с ними. А эта красотка тоже вряд ли спала с таким сильным и храбрым шотландцем, как он, Нилл. Он разразился очередной серией проклятий. Чертов Гилеад, вечно он портит его планы.
Нилл рассчитывал, что гонец, которого он вчера послал к Фергусу, поспел вовремя. Теперь нет необходимости отправлять войско на север. Фергусу потребуются все его люди, чтобы пробить оборону Габрана.
Нилл тоже соберет своих людей. Чтобы защищать Ангуса, так он изобразит дело. Какая удача, что саксы отвлекли внимание Ангуса и Туриуса, с его расчетливым умом. Значит, им с Фергусом будет легче.
Самодовольно ухмыляясь, он нацарапал еще одно письмо Фергусу и отправил его с одним из самых преданных своих слуг. Преданность обычно покупается серебром, но его гонцы знали: если они вернутся без ответа, их жены или дети будут убиты. А этот недавно женился и без ума от своей красотки. А она и вправду хороша, волосы цвета меди. Хм.
Нилл открыл флягу с вином и сделал большой глоток. Лучше ему привезти весточку от Фергуса. А иначе он позабавится с его женушкой.
Через неделю, когда мужчины вернулись, Элен чувствовала себя лучше и выглядела окрепшей. К радости Дейдре, за ужином ей даже удалось вовлечь мужа в беседу, хотя Формория сидела напротив.
– Как тебе это удалось? – удивленно спросил Гилеад. – К маме вернулась прежняя сила и энергия.
Дейдре пожала плечами, довольная этим комплиментом.
– Возможно, кто-то узнал, что я проверяю еду.
– Если бы ты могла вот так же отвести все беды: с саксами и Фергусом, – улыбнулся Гилеад. – Я хочу жить в мире и согласии.
– Отличная идея, – вмешался Туриус. – Но мир недосягаем, это вымысел, как и эта чертова чаша, за которой уже почти год гоняются мои лучшие люди, вместо того чтобы воевать.
Гилеад заметил осуждающий взгляд священника Элен, который сидел за соседним столом.
– Не стоит ругаться в присутствии святого человека.
Туриус фыркнул.
– Епископ Дабриций думает, что эта чертова реликвия – одно из сокровищ из храма царя Соломона. Конечно, это выдумки, будто она принадлежала Христу. Епископ хочет навести страх на того, кто найдет ее. Чашу надо вернуть Христу, так он говорит. – Туриус наполнил свой кубок. – Человек, который ищет чашу, совершает духовное паломничество. Подозреваю, что епископ сам хочет заполучить ее. Если она вообще существует.
В эту минуту Друстан заиграл на арфе, и разговор прервался. Пронзительно прекрасная мелодия разлилась по залу. Туриус повернулся к Формории; Элен с нежной улыбкой дотронулась до руки Гилеада.
Дейдре, погруженная в глубокое раздумье, ничего не замечала. Опять эта чаша… чаша, принадлежавшая Иисусу Христу. Может ли такое быть? Нет, конечно, нет. Ведь слишком многое из того, что неведомый автор написал в книге, оказалось неправдой. Но ее воображение опять помчалось вскачь, сердце забилось чаще, кровь начала пульсировать в жилах. А что, если священный Грааль существует? И он приведет ее к камню?