Гилеад снова выругался: поляна была пуста. Куда потащился отец? Скоро рассвет, и неизвестно, хватит ли у него и Формории здравого смысла, чтобы вернуться к этому времени в свои постели. Надо найти их. Гилеад покачал головой. Он-то никогда не допустит, чтобы женщина так окрутила его. Достаточно было посмотреть, что произошло с его отцом, умницей во всех других отношениях, чтобы дать себе обет ни за что не повторять его ошибок. Хотя у Туриуса был сын от одной языческой жрицы, вряд ли он обрадуется, узнав, что его шотландский друг и союзник наставляет ему рога.
– Эй, Гил! Опять охотишься за отцом? – окликнул его дружелюбный голос.
Навстречу шел его приятель Друстан, небрежно обнимавший девицу, в которой Гилеад узнал одну из кухарок. Она пьяно захихикала, когда Друстан ткнулся носом в ее шею.
Гилеад нахмурился. Похоже, легкомыслие отца стало притчей во языцех.
– Вовсе нет. Я просто проверял, все ли в порядке.
Друстан приподнял брови и усмехнулся.
– Ну ладно. Тут полным-полно пташек, которые не прочь будут принять твои ухаживания. Если постараешься, может, найдешь и свеженькую.
Мысль о женщине, которая уже побывала в объятиях другого мужчины, не слишком возбуждала. Другое дело – та красотка, которую он отвел в замок. Ее прелестные стройные ножки… Гилеад отогнал эти мысли. Он не поверил ее истории. Она была одета как дама высокого происхождения и нуждалась в защите – в точности как его бедная мать, которая притворяется, будто не знает, что происходит. И все-таки он не удержался и на мгновение коснулся ее тела, поправляя юбку. Даже сейчас Гилеад помнил, как обожгло его это прикосновение. Нет, лучше забыть об этом.
– Не сегодня, Друс.
Тот покачал головой и потащил в кусты свою подружку, которая и не думала сопротивляться.
– Белтейн. Как ни старайся держать себя в узде, а природа возьмет свое.
Гилеад двинулся дальше, вверх по склону. Эти стены воздвигли недаром. Связь с женщиной – истинная беда. Если они любят слишком сильно, подобно его матери, им больно, а у него нет никакого желания делать женщину несчастной. Но еще хуже, когда они, используя свои чары, одурманивают мужчину и заставляют его забыть об осторожности. Именно это произошло с отцом.
Им совсем не нужна война с могущественным бретонским королем, особенно сейчас, когда саксы совершают набеги на северо-восточное побережье. Туриусу до сих пор удавалось удерживать их на восточных границах Британии, и теперь он приехал, чтобы помочь Ангусу провести военные действия на севере. Но Формория способна заварить кашу – ничуть не хуже стычки с сакскими захватчиками. Да, куда спокойнее иметь дело с женщинами, которые охотно берут серебряные монеты за свои услуги. Право, никогда он не позволит им одурманить себя.
Но образ Дейдре снова ненароком проник в его сознание. Ди. Эта девушка, с ее странным акцентом, дерзко вздернутым носиком, аквамариновыми глазами и волосами цвета лунных лучей, так прелестна. Гилеад не мог не признать, что ему понравилось, как она вызывающе выставила подбородок, когда он заставил ее приноравливаться к своему широкому шагу. А что говорить о ее точеных ножках, мелькавших из-под юбки! Она такая миниатюрная… Он мог бы легко поднять ее, обвить ее ноги вокруг своей талии, прижать к стене… С некоторым удивлением Гилеад почувствовал, что возбужден.
Надо гнать прочь похотливые мысли. Девушка осиротела и осталась совсем одна… А если история Ди правдива, на нее вдобавок напали разбойники, не говоря уже о сегодняшней попытке изнасилования. Учитывая, что пришлось пережить бедняжке, сейчас ей меньше всего нужны неуместные приставания. Нет. Он не станет уподобляться отцу. Его долг, долг сына лэрда, сделать все возможное и обезопасить девушку от непредвиденных неприятностей.
Вздохнув, Гилеад направился домой. Но непрошеные мысли о том, как ее чувственные губы нежно прижмутся к его губам, не помогли ему избавиться от рвущегося наружу напряжения, собравшегося в тугой комок между ногами.
– Думаю, вы найдете все, что нужно, – сказала молоденькая служанка, отворив дверь маленькой угловой комнаты. – В жаровне лежит торф, а вот и трут. Ночной горшок за ширмой.
Служанка умолкла, с любопытством разглядывая Дейдре, словно сомневаясь, стоит ли относиться к ней как к гостье. Дейдре мило улыбнулась и кивнула. Девушка вздохнула. Она явно побаивалась сделать что-то не так: а вдруг это важная персона? Она взяла глиняный кувшин.
– Я принесу вам горячей воды.
Когда служанка ушла, Дейдре оглядела комнату. Тяжелые ковры, развешанные от потолка и почти до пола, защищали от сырости, которую источали толстые серые каменные стены. Маленькое оконце было закрыто из-за холодного ветерка. Где-то внизу плескались волны, разбиваясь о камни. Рядом с сундуком, на котором стояла посуда, располагался шкаф, украшенный затейливой резьбой. Напротив – полированный деревянный стол и два стула.
Дейдре осторожно взяла в руки трутницу. Она понятия не имела, как высечь огонь. Хотя ее тощая желчная тетка вечно мерзла, в их комнатах огонь в каминах всегда поддерживали служанки, а не сама Дейдре.
Служанка вскоре принесла воду и кусочек душистого мыла. Дейдре вздохнула с облегчением: похоже, та все-таки приняла ее за гостью.
– Зажгите, пожалуйста, огонь. К сожалению, я так и не научилась…
Служанка кивнула и принялась за дело. Улыбка на лице Дейдре вдруг погасла: Гилеад решил, что она служанка, значит, вскоре ей самой придется этим заниматься. Что ж, придется быть повнимательнее.
– Я знаю, Гилеад не говорил вам… – Дейдре умолкла, заметив, что девушка вытаращила глаза. – В чем дело?
– Ну… вы должны называть его господином Гилеадом… если только… если только…
– Что?
Служанка густо покраснела и отвернулась.
– Если только вы не его наложница.
Наложница? Любовница? А это мысль! Стоит лишь представить, как он входит в ее комнату, срывает с себя рубашку, обнажив мощные плечи и грудь, а потом бросает ее на кровать, и его тяжелое тело наваливается на нее. «Да, да, да», – страстно прошептал внутренний голос. «Нет, нет, нет», – перебил его холодный властный голос тетки. Дейдре, девственница поневоле, надулась, уступая зову рассудка.
– О, простите. Господин Гилеад спас меня сегодня от посягательств негодяя. Меня зовут Дейдре. А вчера на нас напали разбойники, и меня ударили по голове. – Она выдавила смешок. – Должно быть, поэтому я забыла о приличиях.
Служанка оглядела ее еще более внимательно.
– Меня зовут Анна. Если у вас на голове шишка, надо утром показаться лекарю.
– Я уверена, что все будет в порядке. И утром я буду иметь удовольствие повидаться с лэрдом и его женой.
Лицо служанки окаменело.
– Удовольствие? – пробормотала она, закрывая за собой дверь.
Дейдре уставилась ей вслед. Что она имела в виду? Ладно, есть проблемы и поважнее. Она уселась на кровать, чуть не утонув в мягкой пуховой перине. Дейдре потерла виски, внезапно почувствовав ужасную усталость. Отец умер, и теперь ей самой придется искать своих воинов и камень. А вдобавок каждый ее нерв вибрировал от возбуждения, как только она вспоминала о Гилеаде. И в воздухе, казалось, пахло паленым. Такой же резкий запах она ощутила, когда молния ударила в могучий дуб, стоявший неподалеку. В тот раз волосы у нее встали дыбом – как и сейчас.
Дейдре вздрогнула, и силы вернулись к ней. Она рядом с Камелотом! Дейдре вытащила книгу из сумки и, успокаивая себя, пробежала пальцами по мягкой старой коже. Но существует ли Камелот? И где именно он находится? И что она увидит завтра? Идиллию, где царят мир и процветание, где устраивают пышные празднества с менестрелями и шутами? Может быть, вместо мрачно-серых, холодных, голых стен дворца франкского короля она увидит пышные церемонии и благородных рыцарей, которые рвутся в бой, чтобы заслужить благосклонность своих дам? Она всегда считала, что ее рыцарь будет благороден и бесподобно красив, как легендарный Ланселот, и полюбит ее столь же неистово, как Ланселот любил Гиневру. Дейдре желала этого всем сердцем.