Какой-то шум невдалеке, у одной из беседок, привлек ее внимание- в полумраке две фигуры, мужская и женская. Мужчина держал женщину за талию. Может, молодые влюбленные решили сбежать ото всех, уделив хотя бы пару мгновений друг другу. А, может, неверный супруг или легкомысленная жена ищут развлечений. Шарлотта уже уходила, как вдруг новая вспышка, звездами рассыпавшегося на садовые дорожки, фейерверка, осветила влюбленных- ее муж и какая-то молодая дама в светлом платье! Женщина обвила руками шею Эдвина, приблизив свои губы к его губам… Шарлотта, не видя дороги, выбежала с балкона, совсем не беспокоясь, что кто-то из слуг увидит хозяйку такой. Да и какая она " хозяйка"?! Остановившись лишь у дверей одной из пустовавших гостевых спален, перевела дух- " Хозяйка!". Как легко человек привыкает к хорошему, забывая то, кем он является.
Войдя в спальню девушка закрыла дверь на ключ- вряд ли Эдвин сегодня будет её искать. Ревность лишала дыхания, вышибала слезы из глаз. Как же больно- говорил ей о любви, и так быстро нашел замену. Голос совести напомнил, что Эдвин тогда верил — все происходящее вокруг- правда. Улегшись поверх покрывала, здобно подумала- лучше бы память никогда к нему не возвращалась. Но тут же осадила себя- грешно строить счастье на несчастье других.
В коридоре послышались голоса гостей- те, кто решил остаться на ночь, расходились по спальням. Каждая из спален была подписана- во избежание недопониманий. Как же Шарлотта удивилась, когда услышала от Эдвина, зачем это нужно- чтобы любвеобильные дамы и господа не перепутали спальню выбранного ими партнера на ночь. Над рассказанной им байкой о том, как однажды на приеме в доме одного сиятельного лорда некий перебравший повеса ворвался в комнату к престарелой матушке духовника самого короля, почтенной и порой даже излишне набожной леди Аттенсборро, с криком: " Ну что, сладкая, готова увидеть моего петушка?" — и распахнул плащ, под которым был совершенно голым. Старая леди, с неожиданной для себя прытью, гнала его тростью до самого выхода под хохот остальных гостей, выбежавших из своих комнат. Еще долго в свете пытались узнать, кем же была та " Sweety", к которой направлялся незадачливый воздыхатель. Но тот, надо отдать должное его чести, молчал словно рыба, и сам посмеиваясь над оглушительным фиаско.
Глава 49
Эдвин брезгливо поморщился- обдавшая его винными парами любвеобильная дамочка, чьи цепкие ручки он едва смог оторвать со своей шеи, весьма недвусмысленно намекала, что не прочь продолжить то, что их связывало в Эссексе. Как будто он помнил, что же там было. И когда он там был.
Дамочка ещё несколько минут настойчиво предлагала ему уединиться в одной из беседок, а когда получила отрицательный ответ, разозлилась, бросив ему в лицо, что он- обманщик, подкаблучник и лицемер. Ох уж эти женщины- ищешь ее внимания? Плохо! Развратник! Отказал во внимании- лицемер! Видит Бог, чтобы понять их, нужно самому свихнуться.
— Соммерсби, я весь вечер пытаюсь пробиться к тебе, но ты окружен дамочками- раздался позади низкий грудной голос.
Эдвин повернулся- высокий темноволосый мужчина, со шрамом в уголке рта, окружённый невидимым ореолом власти и силы, пристально смотрел на него. Его темная одежда позволяла незнакомцу почти сливаться с сумерками. И даже скрадывала его поистине нечеловеческие объемы- сплошная гора мышц, а не мужчина.
— Я-Рейф, Эдвин. Рейфелл Стоукхерт- облегчил ему задачу мужчина, все еще изучая Эдвина тяжёлым взглядом- так ты действительно ничего не помнишь.
" Лукас"- мелькнула догадка. А еще клялся в вечной дружбе.
Новый знакомый улыбнулся, отчего приобрел совершенно дьявольский вид- словно сам Люцифер спустился на Землю в этот вечер. Но было в его мрачноватой фигуре что-то узнаваемое. Почти на сто процентов Эдвин был уверен, что хорошо знал этого мужчину. И более того- незнакомец был его другом, ведь отклик на него в памяти был только хорошим. Отнюдь не то неприятное удушливое чуство, охватывающее его, когда он вспоминал детство, родителей.
— Нет, Лукас молчал. Но мне не стоило больших трудов расспросить там и тут. Крайне странная вырисовалась картина- исчезаешь, объявляешься в деревне, вводишь там столько изменений, сколько наши монархи не сделали за многие годы правлениях- он нахмурился- но больше всего интересен твой брак, а также внезапная забывчивость в отношении лиц старых друзей.
Эдвин кивнул:
— Хорошо, мы могли бы побеседовать в кабинете?
Рейф внимательно слушал всё то, что рассказывал ему Эдвин. Лишь изредка перебивая наводящими вопросами или уточнениями.