Старая леди не без удовольствия засмеялась в ответ, шутливо пригрозив любимому племяннику веером:
— Дамский угодник! Всегда начинает с лести. Говори же, что вас привело, не томи. Эльза- она дала знак служанке, что стояла у дверей.
— Да, мадам- поклонилась та.
— Будь добра, принеси нам чаю с теми чудесными пирожными, что готовит миссис Бланкетт.
— Ну а теперь можем поговорить без свидетелей- заговорщицки подмигнула она молодым людям- что вас интересует? Надеюсь, семьи девиц на выданье? — выразительно взглянула она на племянника.
— Тетя мечтает видеть меня окольцованным и стреноженным- улыбнулся другу Рейф- нет, тётушка. Эдвин недавно упал с лошади — тетушка ахнула, сочувственно посмотрев на графа. Но Рейф поспешил ее успокоиться — Никаких последствий для здоровья нет, кроме частичной потери памяти. Он хотел бы, чтобы вы рассказали об отношениях его родителей, семьи. Помнится, вы были в близких подругах у его бабушки.
— Негодник! — шутливо сверкнула она глазами — это ведь почти то же самое, что назвать меня дряхлой развалиной! — но, увидев, что мужчины не разделяют ее веселья, добавила уже серьёзней- значит, Эдвин, ты хотел бы знать…правду?
— Да, мадам- кивнул Эдвин, ощущая неприятное волнение внутри. Как всегда, когда речь заходила о его родителях.
— Ну, что же, раз это так необходимо… Я была очень дружна с Мэри-Бэт, твоей бабушкой, царствие ей небесное. И видела, какой красавицей растет твоя мама. В ее первый сезон она покорила весь Лондон. Ее провозгласили первой красавицей, а за честь быть удостоенным записи в ее бальной книжке едва ли не сражались. Помнится, предложений руки и сердца она получила сразу четыре. В ней было все- красота, изящество. Кроме приданого, что, впрочем, не мешало ей разбивать сердца. Но она не выбрала никого. Во второй сезон- то же самое. И лишь в третий сезон она встретила твоего отца. Он был богат и знатен. Свадьба состоялась очень быстро.
Замолчав, некоторое время она задумчиво постукивала пальцами о подлокотник кресла. Затем продолжила:
— Я не могу сказать точно, когда у молодоженов начались разлады. Твой отец…он был педант до мозга костей. Казалось, прежде чем что-либо сделать, он сотни тысяч раз пропустит это через призму дурацких правил и законов света. Иногда я думала, что и… — она мельком взглянула на Эдвина, будто решая, стоит ли говорить- что твою матушку он выбрал потому, что весь свет был помешан на ней. А потом, увидев ее живой и весёлый характер, не смог ему соответствовать.
— Или не хотел- добавил Рейф, на удивление верно понявший, о чем пытается сказать тетушка.
— Да, верно, дорогой- покачала головой тетушка- уж прости, Эдвин, но отец твой был весьма холодным человеком. Не способным, кажется, ни на одну эмоцию. Естественно, он оправдывал это принадлежностью к высшему свету, что джентльмен не должен вести себя словно крикливый простолюдин, но мне думается, он попросту прикрывал таким образом свою натуру.
Эдвин внезапно осознал причину неприятных чувств, охватывающих его при воспоминаниях о родителях. Даже в тех крупицах, что он вспомнил, отец всегда фигурировал мрачным и злым, недовольным. А сам он…словно пытался снискать его одобрения.
— Твоя мать… Красивая, жизнерадостная- он словно выпил из нее все соки, заставляя быть идеальной во всём. Притом, даже Мэри-Бэт говорила мне о том, как жаль, что ее бедная дочь вышла замуж за такого сухаря, ты уж прости меня, мальчик. Я дожила до такого возраста, когла могу позволить себе говорить правду.
Вошла Эльза, расставляя на столике чайник, чашки и тарелки с пирожными.
— Что вы, мадам, я благодарен вам за это- поспешил уверить ее Эдвин. Старая женщина еще долго вспоминала то время, когда Эдвин был совсем еще мальчишкой.
В карете Рейфа, когда он и граф выехали обратно, повисло молчание.
— Ты никогда не был плохим- вдруг неожиданно произнес Рейф своим низким глубоким голосом, который часто действовал успокаивающе- сколько несостоявшихся дуэлей были заслугой именно его вкупе с умением Рейфа убеждать. Но Эдвин лишь усмехнулся:
— Не нужно нужно оттачивать на мне свое мастерство в психологии, доктор Рейфел.
— Ты помнишь? — удивился Рейф, подаваясь вперед.
— О чем? — не понял друга Эдвин.
— Ну как же- когда я начинал пытаться поговорить о жизни с тобой или кем-либо из друзей, пытаться убедить в чем-либо, ты всегда останавливал меня. " Доктор Рейфел"- так ты называл меня, смеясь, что в Бедламе давно пригрето место для меня- ждут моих новаторских идей в работе с душевнобольными.