Шарлотта всегда удивлялась тому, как эта поразительная женщина, ее подруга, может совмещать несколько дел одновременно, да еще самой присматривать за детьми, что в высшем свете, несомненно, сочли бы блажью, а кто-то даже назвал бы дурным тоном.
Вытерев перепачканные в печенье руки сынишки, Анна продолжила:
— Тебе нужно сообщить об этом мужу. Пускай разберётся с ним. Я слышала, этот Ливерстон не только многим успел досадить, но и погряз в долгах
"Яблочко от яблони" — подумалось Шарлотте.
— А где мои любимые домочадцы? — послышался издалека мужской голос. Уверенные шаги приближались к гостиной. Дети, выкрикивая " папа приехал", бросились к выходу, не слушая притворное возмущение матери в несдержанности. Спустя мгновение в комнату вошел Артур Фарис — красивый мужчина средних лет. Благородная проседь на висках, мощная приземистая фигура. Шарлотта бросила взгляд на подругу- та раскраснелась словно молоденькая девушка.
— Добрый день, дамы- поприветствовал их Артур, снимая с себя детей, облепивших его со всех сторон.
— Добрый день — поздоровалась в ответ Шарлотта.
— Артур! — всплеснула руками Анна — но мы ждали тебя только завтра, сейчас я велю слугам приготовить ванну и обед.
— Как я мог не спешить домой, когда знал, что меня ожидает самая очаровательная женщина на свете- смеясь, парировал Артур, тут же добавив- а по приезду увидел, что их — целых две.
Ответом его хитрой галантности был смех и женщин, и детей, не понимающих, почему смеются взрослые, но отчаянно желающих их в этом поддержать.
При виде того, с какой нежностью смотрят друг на друга супруги, Шарлотта вдруг еще острее осознала уродство их союза с Эдвином. Вот оно, то почти осязаемое чувство родства, взаимоуважения, единения душ, что возникает у поистине любящих друг друга супругов. А они с Эдвином, продолжая держать друг друга в оковах никому не нужного брака. Почувствовав себя лишней на этом празднике любви, она суетливо засобиралась домой, украдкой смахнув непрощённую слезу:
— Анна, я совсем забыла. Я ведь обещала детям сегодня разобрать чердак- там хранятся старые игрушки Эдвина.
Анна, ни на минуту не поверив подруге, подошла к ней, взяв за руку:
— Артур, присмотри за этой армией маленьких разбойников- обратилась она к мужу. Тот улыбнулся и кивнул.
— Ну-ка, дети, кто со мной на кухню, посмотрим, что же вкусного сегодня нам приготовила миссис Давипорт?
— Я, я с тобой, папа!
— И я!
— И я тоже!
Анна проводила Шарлотту до двери:
— Только недавно ели сладкое- и вот снова мчатся узнавать, что же еще осталось. Думаю, сказка о Гензель и Гретель в их варианте была бы самой короткой — мои сорванцы подъели бы весь домик за пару минут- с улыбкой покачала головой она. Но тут же посерьёзнев обратилась к Шарлотте — не вздумай переживать или корить себя. Я, хоть и недавно с тобой знакома, но успела хорошо тебя узнать. Длинный язык и больное воображение — проблема лишь того, кто смеет распускать сплетни. Я просто хотела, чтобы ты не была в неведении.
— Спасибо, Анна, все хорошо. Иди к семье- обняла и поцеловала соседку Шарлотта.
Уже в карете она дала волю слезам- почему ее жизнь никогда не была нормальной, размеренной? Только все начинает налаживаться- и случается что-то плохое. Но тут же одернула себя- у множества людей жизнь сложилась такая гораздо хуже, нежели у нее. Наверно, жизнь всеми силами старается показать ей, чего она лишает и себя, и Эдвина, держась за старую разбитую лодчонку семейной жизни.
Деревенским помогла, да и Эдвин оказался совсем не тем поверхностным искателем развлечений, как думалось раньше — не бросит людей, и дальше поможет. Значит….
Глава 55
Эдвин лавировал среди множества гостей, приглашенных на прием в честь присвоения Рейфу очередной награды от монаршей семьи. Он не мог не замечать косых взглядов в его сторону, пересудов за раскрытыми веерами. Что, черт возьми, происходит?!
Рейф же, уставший и от лицемерия света, что сперва записал его в убийцы своей же невесты, а затем превознес до небес, даже не извинившись за глупые и неоправданные подозрения, был мрачен и хмур, отделываясь от гостей, которых был вынужден принимать, парой ничего не значащих фраз. Сам принц-регент должен был посетить один из вечеров, и только это еще удерживало Рейфа от того, чтобы послать все к чертям, уйти на конюшню, взяв любимого жеребца по кличке Дьявол- и скакать навстречу ветру, в гордом одиночестве.