Я медленно поднимаюсь, превратившись в трясущееся нечто. У меня ощущение, что я нахожусь в кошмаре, в замедленной съемке. Прижав свои руки к бокам, я изо всех сил бью себя по бедру, заставляя проснуться, однако единственное, что я чувствую — это боль.
Я поворачиваюсь к Уолту и даю выход своей ненависти.
— Она не дышит!
— Нет! — он качает головой из стороны в сторону, а потом, широко раскрыв глаза, падает на колени рядом с Амелией. — Это был несчастный случай! Ты видела.
— Нужно позвонить в скорую. Может можно еще что-то сделать, — я сама в шоке от спокойствия собственного голоса, потому что единственное, чего мне хочется, это кричать и плакать, обдирая горло. Глубоко внутри себя я знаю, что ее больше нет. Она больше никогда не встанет и не улыбнется мне.
— Пока не надо, — говорит Уолт, поднимая свои глаза, и я вижу в них только страх, не раскаяние, и внутри меня закипает невообразимая ярость. Пока Уолт наклоняется к Амелии и бессмысленно трясет ее, я несусь в соседнюю комнату и хватаю один из двух пластиковых контейнеров с экстази, стоящих на столе в ожидании упаковки. Это самый большой запас, который я видела в своей жизни, и меня тошнит от этого зрелища.
Вернувшись на кухню, я захлопываю дверь и кричу на Уолта, вываливая содержимое контейнера прямо ему на голову.
— Она мертва. И все из-за того, что ты подсел на эту гадость!
— Что, бл*ть, ты творишь? — рычит Уолт, его лицо становится пунцово-красным. Ярость поглощает все его тело. Он пытается встать, но скользит на таблетках и падает обратно на колени.
Он трясется от гнева, а я ору на него, слишком злая, чтобы быть напуганной.
— Ты такой слабак! Ты должен был лелеять ее и защищать! Ты обещал защищать нас, — окончание фразы вырывается из меня с шипением.
— Защищать тебя? Маленькая сучка… Даже не думай, что я смогу защитить тебя на этот раз. Ты хоть представляешь, сколько бабок только что просрала? — выкрикивает он, хватаясь за край стола.
— Как будто ты когда-нибудь меня защищал. А сейчас я еще и потеряла свою сестру из-за этих долбаных наркотиков. Когда полиция возьмет на анализ твою кровь, хоть кто-то, в конце концов, узнает правду и, — мой голос надламывается, но я заставляю себя продолжить, — Смерть Амелии хотя бы не будет напрасной.
Трясясь от ярости, Уолт впивается в меня взглядом и говорит низким, убийственным голосом.
— Ты поможешь мне убрать здесь все и избавиться от этого дерьма. А потом мы скажем полиции, что случившееся с Амелией — несчастный случай. Как и было.
Я вскидываю подбородок.
— Я скажу им проверить твою кровь на наркоту.
Тогда он делает неуверенный шаг в мою сторону, однако его нога снова скользит на таблетках, а смертельная ярость, что плещется у него в глазах, наконец, доходит до меня. Я быстро бегу к столу в коридоре, где он прячет пистолет, которым обзавелся сразу после начала работы с Хейсом.
Схватив пистолет, я направляю его на Уолта, который подходит все ближе.
— Не приближайся ко мне.
— Ты не выстрелишь. Ты слабачка, не я, — усмехается он. — Ты сделаешь так, как я хочу, и скажешь полиции то, что я хочу. И ни слова больше. А потом… — он оглядывается в отчаянии, однако затем его озаряет.
— Мы взломаем дверь в соседнюю квартиру и скажем Хейсу, что кто-то ворвался и украл половину наркотиков прежде, чем я смог его остановить.
— Тебя же совсем не волнует, что ее больше нет? — мой голос дрожит, а слезы туманят взгляд. Я со злостью смаргиваю их и еще крепче хватаюсь за пистолет.
— Я не хотел обижать Амелию, — всего на мгновение он напрягается, потом сжимает челюсть, отказываясь смотреть на лежащую на полу дочь. — Мы все сдохнем, если не исправим это. А сейчас отдай мне чертову пушку.
В ту секунду, когда он бросается на меня и хватает за руки, пистолет выстреливает.
С ужасом я смотрю, как Уолта откидывает назад, а потом он падает на колени, руки зажимают зияющую рану на груди, откуда сквозь пальцы сочится кровь.