Самое обидное, что проблемы с законом в итоге случаются не у прохиндея-девелопера, а у неосмотрительного покупателя, который, как правило, об этом до поры до времени не догадывается. Но беда в том, что в заповедных местах вроде Эпидавра практически вся предлагаемая недвижимость заведомо строится с такими нарушениями, и ничего поделать с этим нельзя. Вот и получается, что, продавая землю девелоперу, а заодно и любому другому, хозяин подспудно ориентируется на максимально возможную прибыль, какую теоретически возможно извлечь из его участка, если многократно наплевать на законы. Таким образом, обуреваемый жадностью продавец назначает цену, более или менее соответствующую не одному участку, а четырем. Вот такая арифметика по-гречески.
Однако, несмотря на строительный беспредел, мы все же решили осмотреть выставленный на продажу дом. А вдруг повезет? Вдруг окажется недорого?
8. Любовь с первого взгляда
В отсутствие хозяина недвижимость нам показывала Ангелика — у нее имелся запасной ключ. Это действительно оказался тот самый кондо, который мы разглядывали накануне. Четыре дома в ряд стояли немногим выше гостиницы, ровно настолько, чтобы она не портила вид. А вид с балконов открывался просто фантастический. Он был похож на вид из гостинцы, только еще лучше.
У меня перехватило дыхание. Взгляду, двигающемуся слева направо, сначала предстала лесистая гора, потом собственно городок, затем полуостров и, наконец, Саронический залив с дюжиной разбросанных по нему островов, самыми крупными из которых были Эгина и Салами́н.
Саламин? Мой бог! Это же здесь Фемистокл, решив исход всей войны, наголову разбил флот Ксеркса в знаменитом сражении, по свежим следам описанном самим Эсхилом, между прочим, участником той битвы. Перед глазами невесть откуда всплыла чудом сохранившаяся в памяти цветная иллюстрация из школьного учебника, изображающая эпохальную победу греков.
Пока я приходил в себя после ландшафтно-исторического шока, мой взгляд все скользил по заливу вправо, где потрясающую панораму продолжил величественный полуостров Мётана, с незапамятных времен служивший финикийцам военно-морской базой, а финальной точкой стала высоченная гора, замыкающая бухту. Вау!
Затем мы вернулись в гостиную. Помню, как, не в силах оторваться от пейзажа, я подумал, что отныне хочу быть, как «старик и море». Ну, тот, что у Хемингуэя, помните? Не сейчас, конечно, а когда состарюсь. И без лодки, а то меня смертельно укачивает даже в полный штиль. А в остальном хочу того же — чтоб был только я, вот это огромное окно и бесконечная синева за ним. Разумеется, придется включить в список и Кузю, но с условием, что она не станет перекрывать собою вид.
Я взглянул на жену. Стоя с открытым ртом, она, похоже, думала примерно о том же, застряв где-то на середине панорамы.
— И сколько же стоит это чудо? — затаив дыхание, спросил я.
Потрясенные как видом, так и объявленной Ангеликой ценой, как минимум вдвое превосходившей наши возможности, ни дому, ни качеству его постройки мы тогда особого внимания не уделили.
Да, по правде говоря, мы и не знали, на что нужно смотреть. Кроме квартиры у нас отродясь не водилось за душой иной недвижимости, не считая кузиного приданого в виде крохотной дачки, построенной ее родителями в одном из самых некрасивых уголков Подмосковья прямо на затопленном торфянике, за что жена ласково звала фамильную собственность «шесть соток на болоте». Помнится, в час нужды мы с трудом всучили ту развалюху по цене сильно подержанной шубы какому-то сумасшедшему энтузиасту осушения родных недр.
— Не хочешь посмотреть участки на противоположном от Нафплиона берегу залива? — спросил я после того, как мы вернулись в гостиницу и с бутылкой вина устроились на балконе.
— Знаешь, я больше ничего не хочу смотреть, — помолчав, сказала Кузя. — Я нашла все, что искала. А ты?
Я оглянулся вокруг, еще раз обвел взглядом фантастический вид на залив и понял, что моя жена абсолютно права. Сколько ни продолжай поиски, а красивее места мы все равно не найдем. Да и дело не в одной только красоте.
Как понять, что наткнулся на то самое место? Как отличить его от других? Очень просто. Точно так же, как отличаешь ото всех остальных женщину, в которую влюбился. Она единственная вызывает негу.