Попыталась нащупать вторую подушку и не нашла, потом вспомнила, что мы скинули ее ночью на пол и загрустила. Из снарядов оставалось только одеяло, но я его, точно, не докину, а лишать себя защиты было тем более невозможно.
- Лена, - вновь позвал Соколов, но я не подалась и отрицательно покачала головой. - Лена, я люблю тебя, - что-то было в его голосе, что я открыла глаза.
Жених уже был одет в черные джинсы и белую футболку, и смотрел он на меня серьезно и с какой-то тревогой.
- Помни об этом, и не обращай внимания на то, что будет говорить дядя.
- Он против наших отношений? - спросила, чувствуя, как в груди от тревоги сжимается сердце.
- Нет, - слишком поспешно ответила Соколов, и я поняла, что если и "за", то точно не на все 100%.
Мнение человека, воспитавшего Марса, было для меня очень важным. И если он меня не сможет принять то, что тогда? Всю жизнь терпеть его злость и раздражение, или делать вид, что мы незнакомцы, и вымучено друг другу улыбаться, не желая расстраивать Соколова?
- И это не так уж и важно, - поспешно добавил жених, наверное, увидев на моем лице скептицизм. - Я хочу прожить всю жизнь с тобой, а не с ним.
- Такое чувство, что ты пытаешься оправдаться передо мной, - тихо произнесла я.
Да уж, не так я думала, начнется мое утро проведенной ночи с Соколовым. По моим фантазиям, в нем, вообще, не должно было быть никаких наших родственников, а разговоров о том, что кто-то против наших отношений и подавно.
- Я не пытаюсь оправдываться, я просто хочу, чтобы ты поняла и не обижалась на моего отца, - он произнес это тихо, словно боялся, что дядя Андрей стоит под дверь и может услышать, как Соколов его назвал. - У него нет своих детей, и он воспитал меня как своего ребенка. Поэтому он, как любой родитель, желает для своего ребенка только лучшее...
А я, конечно же, не подхожу в эту категорию. Конечно же, ведь у меня нет ни силы, ни привлекательной внешности, ко всему я отличаюсь от их женщин, по словам того же Соколова.
Марс увидел выражение моего лица и осекся, продолжив слегка строгим голосом, словно были уже женаты, и он выговаривал меня за шопинг, на котором я умудрилась обнулить безлимитную карточку:
- Я считаю, что "лучших" не существует. У каждого есть свои недостатки и достоинства. Я принял тебя с теми и с теми качествами, и надеюсь, ты сможешь меня тоже принять со всеми моими недостатками.
- У тебя их так много? - сделала я изумленный вид.
- Достаточно, - не разделил мой пессимизм Соколов.
- Эх, знал бы ты обо всех моих недостатках, точно бы не спешил с предложением, - протянула с издевкой я и покачала головой.
У жениха удивленно приподнялась бровь, и с не меньшей издевкой он попросил:
- Удиви меня?
Поразмыслив, я произнесла первое, что пришло на ум:
- Я люблю ковыряться в носу.
Вторая бровь присоединилась к первой и губы растянулись в ехидной улыбке.
- Удивила, - с серьезностью кивнул он головой.
- Еще я ненавижу, когда трогают мою кружку, когда говорят "перезвоню" и не перезванивают, когда у меня в комнате идеальный порядок, мне сразу не по себе становится. Я трачу много денег на книги, очень много, и я ревнивая, хоть и никогда не показываю этого, и я ненавижу, когда мне приказывают, и уж тем более, когда выбирают, с кем мне общаться, а с кем нет, и у меня часто меняется настроение, что порой я сама себя не понимаю...
- Господи, милая, - прервал меня снисходительный вздох Соколова. Он даже глаза прикрыл, дескать: что за ересь ты несешь, женщина?
Я осеклась, изумленно посмотрела на жениха и переспросила:
- Милая?
- Тебя что-то не устраивает? - с легкой обидой в голосе уточнил Марс.
- Да нет, - ответила я и добавила: - Просто ты впервые меня так назвал. Раньше только "Лена".
- Милая, дорогая, нежная, любимая, солнце, котик, рыбка, зайка, крошка, детка, - с ухмылкой принялся перечислять Соколов распространенные обращения парочек, делая ко мне медленные шаги. У кровати парень наклонился ко мне, уперев руки в матрас, и с дерзкой улыбкой протянул: - Какое нравится?
- "Милой" будет вполне достаточно, - с чего-то засмущалась я, но переборов стыд, посмотрела ему прямо в глаза и спросила: - А тебе какое?
- "Любимый", - с мечтательной улыбкой ответил Соколов.
- Любимый, - повторила я, и улыбка жениха стала запредельно счастливая. - Любимый, я еще вчера хотела поговорить с тобой об одной вещи.
Улыбка пропала, жених присел на кровать и спросил:
- Что уже случилось?
- Почему сразу что-то должно случиться? - спокойно уточнила я.
Соколов не ответил, только смотрел прямо мне в глаза. Я вздохнула и произнесла:
- Давай, повременив со свадьбой? - и быстро добавила, заметив, как нахмурилось у жениха лицо: - Я, конечно, понимаю, что мы не побежим сегодня же подавать заявление в ЗАГС, но давай хотя бы подождем, пока я не окончу учебу?
- Я, конечно, тоже не думал, что мы сразу же поженимся, но тебе ведь учиться еще два года, - обижено ответила парень. - Моя сила исчезнет совсем скоро - месяца, два максимум.
- И ты думал, после того, как твоя сила исчезнет, мы поженимся?
- Да! - ответил он таким тоном, словно о другом не мог и подумать. - Я думал сыграть свадьбу летом, - тише добавил он уже с обидой.
- Значит, ты против?
- Я просто не пойму к чему откладывать? - он резко поднялся и сделал несколько нервных шагов по комнате. - Объясни мне?!
Я не знала, какие именно слова подобрать для объяснения. Я сама до конца не могла понять свое желание, а уж о том, чтоб его объяснить еще кому-то и подавно.
- Просто я считаю, что так будет лучше, - неловко произнесла и по лицу Соколова поняла, что это было совсем не те слова.
- Считаешь? Лучше? - переспросил он с раздражением в голосе. - Что именно "лучше"? Чего ты боишься, Лена? То, что я опять брошу тебя? Мне казалось, мы вчера обсудили этот вопрос, и мое предложение лучше любых слов сказало, что я хочу прожить с тобой всю жизнь!
- Да дело не в этом! - тоже повысила я голос.
- Тогда в чем?! - Соколов вновь наклонился ко мне и требовательно заглянул в глаза: - В чем, Лена? - в его голосе слышалась боль, и я на одном дыхании призналась:
- Я не знаю, как буду жить с тобой!
- Чего? - такого ответа Марс явно не ожидал, и натренированная бровь привычно выгнулась в удивлении.
- Я не боюсь свадьбы, я боюсь семенной жизни! Соколов, всю свою жизнь обо мне заботилась бабушка. Я не представляю, как бы я жила одна, не говоря уже с мужем, о котором нужно заботиться! Я не умею готовить, меня воротит от уборки, в общем, я полный профан в том, что должна знать жена!
- И это все? - рассмеялся Соколов и погладил меня по голове, словно маленького ребенка. - Господи, милая, эта такая глупость! Не умеешь готовить и убираться? Мы наймем кого-нибудь.
Я понимала, что это глупость. И еще в одной мысли Соколову не призналась: я боялась перемен. И это тоже была глупость. И я понимала, что когда-нибудь мне пришлось бы выйти замуж и покинуть отчий дом, но я не думала, что так рано, поэтому и попросила отстрочить нашу семейную жизнь и дать мне привыкнуть к мысли, что скоро моя лечебница станет домом, в который я буду наведываться на праздники.
Мне стало грустно: я разрывалась между любовью к Марсу и своей привычной жизнью.
Соколов посмотрел на мое лицо и заявил:
- Давай поступим так, когда у меня кончится сила, я куплю квартиру, и ты до лета будешь у меня оставить и привыкать к совместной жизни?
Я посмотрела на него с благодарностью и, расчувствовавшись, быстро поцеловала в губы.
- Ладно, одевайся, - с довольной моськой отстранился от меня Соколов, - а то дядя нас уже, наверное, заждался.