Глеб тяжело вздохнул и продолжил:
— И коробку с бабкиным наследством…
— Забирай себе, — последнее братья выдохнули уже в один голос. — Нет, ты бери! — и тоже в один голос.
Мы с Катей переглянулись и рассмеялись.
— Давайте вы не будете ссориться из-за этого? — мягко попросила Катя. — Вы же можете поделить те вещи. Или оставить их у бабушки и просто иметь к ним равный уровень доступа?
— Тем более, — кивнула я, — формально, мы вполне могли бы пожениться в один день. Одновременно даже. И тогда все будут довольны.
— Только, — Катя отвела взгляд, — я не хотела пышной свадьбы…
— Замечательно! — воскликнула я. — Потому что я тоже ее не хочу! Ну вот, синхронно распишемся и все. И вы не будете больше делить одного несчастного плюшевого мишку и несколько детских альбомов. И даже бабкино кольцо.
Мы умолкли на несколько секунд, а потом Назар, не выдержав, вновь обратился к брату:
— Послушай, Глеб, я думаю, наш конфликт в большей мере из-за родителей… И они были неправы, постоянно сталкивая нас лбами. Мы же родные братья! И должны относиться друг к другу, хм, соответствующе. А если они иного мнения…
— То пусть сами его и придерживаются, — подытожил Глеб. — Я все равно с ними не общаюсь. Но ты же вроде собирался к ним съездить?
Назар вздохнул.
— Я съездил, — подтвердил он. — Однако… Теперь я с ними тоже не общаюсь.
Тема разговора была, мягко говоря, не веселой, однако братья в один голос расхохотались. Мы с Катей переглянулись, и я одними губами прошептала:
— Потом объясню.
Она коротко кивнула, давая понять, что нам в любом случае еще о многом предстоит поговорить. И о ее скоропалительном замужестве…
И о моем.
И о том, что мы столько времени молчали об этом.
…Из кабинета выглянула какая-то женщина, очевидно, сотрудница ЗАГСа. Она смерила нас недовольным взглядом и промолвила:
— Снегирева, Исаев, проходите.
Мы переглянулись.
— Простите, а какие именно Снегирева и Исаев? — язвительно уточнила я, но Назар, покачав головой, протянул:
— Думаю, мы можем одновременно. Да?
Что ж… Ни я, ни Катя с Глебом, кажется, не были против.
Эпилог
— Ну, и последний вопрос, — мой голос звучал удивительно ровно, даром, что такой важный эфир и гость, который практически никогда не соглашается на откровенный разговор. Со мной согласится! — Я знаю, Глеб, что вы не любите разговаривать о личной жизни. Однако, я смею надеяться, что мне все-таки ответить согласитесь… Ваша женитьба весной прошлого года стала шоком для всего светского общества. Множество женщин было разочаровано, что вы достались не им. Легко ли вам далось решение попрощаться с холостяцкой жизнью и счастливы ли вы сейчас, со своей супругой?
Ответ на этот вопрос я прекрасно знала. В конце концов, интервьюированный миллиардер был женат на моей родной сестре, и мы регулярно встречались семьями! Но приличия ради я должна была это спросить! Уверена, интервью будет растиражировано по всем СМИ.
— Вы любите задавать провокационные вопросы, — прищурился Глеб. — Что ж… Я отвечу. Решение жениться на Катерине было самым лучшим решением в моей жизни. Благодаря ей я наконец-то обрел спокойствие, ту недостающую часть, которая нужна в жизни каждому человеку. Я люблю ее, люблю нашего ребенка — и уверен, что если б мне пришлось выбирать еще раз, я всегда сделал бы выбор в пользу Кати и нашего семейного счастья. Надеюсь, других вопросов касательно личной жизни не будет?
— Думаю, вы и так были сегодня откровеннее, чем обычно, — мягко проронила я. — Спасибо большое за такое теплое интервью, Глеб.
— И вам спасибо, Кира, — лучезарно улыбнулся он.
Прощались мы по-деловому сдержанно. Это «вы», конечно, звучало немного смешно, учитывая то, как тесно мы общались, но интервью есть интервью!
Исаев уже вышел из кадра. Я — осталась, потому что следовало еще закончить эфир.
— …С вами была Кира Исаева и ее «Путь к звездам». Хорошего вам вечера и не переключайтесь, — с улыбкой оттарабанила я в камеру и с облегчением дождалась «стоп, камера выключена».
Сидеть с идеально ровной спиной было сложно. Прямые эфиры, когда нельзя ляпнуть ничего лишнего и надо придерживаться абсолютно всех правил хорошего тона, конечно, та еще зараза, и я чувствовала себя ужасно разбитой.
Но даже у самой любимой работы есть недостатки.