— Чему же она может завидовать?
— О тебе я думаю… — Я обернулась. Наваждение растаяло, чашка задрожала в руке, и меня кинуло в безжалостную реальность. Вернон стоял в шаге, руки в карманах брюк, и блуждал взглядом по моему лицу. Злым взглядом, пронизывающим и жгучим. — Поехали, — кивнул он на двери. — Обустроишься позже.
— Куда? — подобралась, ставя чашку и подхватывая планшет.
Сразу стало стыдно за свой вид — куда я в таком? Намерение было лишь пощекотать нервы инквизитору и выразить протест, а тут — показаться в полной красе… где?
— На допрос.
Он уже устремился к выходу, оставалось лишь бежать следом, чтобы не отставать. Но, стоило сунуться в коридор, опешила — мы оказались в обычном офисном холле со стойкой секретариата, мягкими коврами, аквариумами и, соответственно, служащими департамента инквизиции. Чувствовала себя белой мышью, выскочившей сдуру прямо на разделочный стол в разгар приготовления воскресного обеда. Естественно, взгляды всех присутствующих сконцентрировались на мне, несущейся за инквизитором.
Статусы служащих легко читались в длительности взглядов, устремленных на меня. Секретари позволили себе не более двух секунд. Пара мужчин у их столов — три, а вот вышедший навстречу инквизитору из лифта мужчина в возрасте позволил себе насладиться моим позорным преследованием вдоволь, пока жал руку инквизитору.
— Вернон, доброе утро, — донеслось до меня, когда я нагнала босса. — Мисс?
— Мисс Марроу-Лин — моя помощница, — глянул на меня.
— Наслышан, — протянул мне руку собеседник. — Клайв Доналдсон, адвокат коллегии Лэйдсдейла.
— Я вас знаю, — ответила я на жест. — Вы защищаете интересы власти в мировом суде…
Адвокат Доналдсон в основном выступал против салем на самых известных судах.
— Ты что-то хотел? — грубо оборвал меня Рэд, обращаясь к Доналдсону.
— По двум делам хотел проконсультироваться, — тот глянул на меня косо, — но могу и позже…
— Хорошо, — кивнул коротко Рэд и устремился дальше.
— Хорошего дня! — вежливо кивнул мне Доналдсон, прежде чем я возобновила догонялки за инквизитором.
— Знаешь о делах Доналдсона? — бросил он, когда мне удалось его нагнать.
— Знаю, — я тяжело дышала. — Можно помедленнее?
— Иначе что?
— Иначе больше не буду надевать туфли.
Мы остановились, наконец, у лифта. Все, у кого были намерения им воспользоваться, сразу от них отказались, ретировавшись к соседнему.
— Протестую, — усмехнулся он, опуская взгляд на предмет протеста.
11
Я осторожно увлажнила пересохшие губы языком и посмотрела на Рэда исподлобья. Только тут подумала, что если сниму каблуки, буду ему дышать в солнечное сплетение. Тактически это, конечно, неплохо, но как-то унизительно. Да и мне вряд ли поможет.
— И красную помаду тоже оставь.
— Издеваетесь, — прошла я в лифт.
— Ускоряю адаптацию, — нажал он на кнопку. — Ты думаешь, что все вокруг носят ветки к твоему костру, на котором я тебя буду сжигать персонально. Но ты ошибаешься.
— Много мне чести — понимаю. У вас тут куча народу. Этот Доналдсон, к примеру…
— Понятно, — разочаровано сдвинул он брови. — Можешь мне высказать все, что думаешь об инквизиции.
И он вдруг нажал на кнопку остановки движения. Я растерянно моргнула, тяжело сглатывая:
— Что ты делаешь?
Тишина, окружившая нас, показалась вакуумом.
— Говори, — опустил он голову, хищно сужая глаза. — Мечтаешь закрывать своей красивой грудью униженных и обездоленных салем?
— Может, — выдохнула я, начиная задыхаться.
— Считаешь всех инквизиторов последними сволочами? — продолжал допрашивать он.
— Выпусти меня отсюда, — процедила.
— Отвечай, — с нажимом приказал он.
— Вы же удовольствие получаете, — процедила, расправляя плечи. — Это у вас в крови! Рождаетесь с жаждой крови таких, как я, а иначе никак! Найти, выследить, надругаться и растерзать! — Я только на последнем слове осознала, что кричу на него. На лице Рэда ни один мускул не дрогнул, а вот радужки глаз опасно потемнели. Но меня уже было не остановить. — И да, я мечтаю научиться давать отпор таким, как ты! И я готова к тому, что жизнь будет недолгой, но кто-то должен сопротивляться!
В его взгляде смешалось слишком много всего, но ненависти и раздражения не было точно. Мне показалось, что на миг в нем мелькнуло даже восхищение. Хотя, наверное, путь к таким его эмоциям по отношению ко мне будет долгим. И это выступление в лифте — далеко не его начало.