И я вам скажу никто этому не рад. Это же получается ты, как все равно весь день, с начальником за соседним столом работаешь — отлынить не получится. Зато и секретуткой меня никто ни разу не назвал — отсосать в этом аквариуме Марку вообще не получилось бы, ни при каком раскладе.
Он, кстати, боль для всех женщин нашего издательства. Вы видели фотку на обложке? Ага, это Марк. Снимался для календаря в прошлом году. С тех пор каждая мечтает протереть свои коленки, стоя перед ним, и глядя снизу в его карие бездонные глаза.
Все мечтают, а я не особо.
— Настя, зайди, — оживает мой служебный телефон и я делаю всего несколько шагов, чтобы открыть стеклянную дверь и войти в аквариум. Внутри, кстати, классно — тихо потому что шумоизоляция отличная, тепло, так как вентилятор тут отдельный и вообще как-то спокойно и поинтереснее, чем в общем офисе, — вот эти рукописи отдай на переделку, эту в печать, а эти десять сожги, чтобы я больше их не видел, — Марк говорит тихо и спокойно, даже не глядя на меня.
— Да, конечно, — я забираю стопку рукописей и уже почти дохожу до двери.
— Настя, застегни две пуговицы, ты смотришься вызывающе, — тем же ровным тоном продолжает Марк.
Что?
Ну вот какого опять он ко мне приклепался, а? Да как он увидел вообще, ведь даже глаз на меня не поднимал.
— Конечно, Марк, извини, — я выхожу, покраснев до корней волос. Вообще, у нас довольно свободный дресс-код. Но, по его мнению, я всегда одета слишком вольно.
Сажусь за стол и застегиваю все пуговицы на блузке под самое горло, чтобы уже наверняка. И вот что странно, если убрать эту заморочку с моей одеждой, то он вполне себе современный руководитель.
Марк любит, когда к нему обращаются на ты и по имени. Сначала это было не комфортно, но со временем я привыкла и мне даже нравится такое себе «типа» равенство.
Неосознанно бросаю взгляд на Марка, чтобы понять, удовлетворен ли он теперь состоянием моей одежды. Но он даже не смотрит на меня, зарылся в своих рукописях так, что только темная макушка видна.
Так мой рабочий день и проходит — хожу к Марку, беру рукописи, распихиваю их по исполнителям, потом обратно и еще раз по кругу. В обед вместе с девчонками мы обычно ходим в кафе рядом с издательством. Люблю заведения в итальянском стиле, всегда смотрится по-домашнему и, как правило, отлично готовят.
— Я буду куриную грудку и овощи на пару, — захлопываю меню, — и еще стакан минеральной воды, пожалуйста, — передаю меню официанту и сосредотачиваюсь на девчонках. Маша и Света наши рядовые сотрудницы, обе тайно влюблены в Марка.
— Да расстегни ты уже свою блузку, задохнешься, — со смехом говорит Света, — это тебя Марк опять заставил?
— Ага, — я расстегиваю пару пуговиц, — опять вызывающе одета, — развожу руками, — ну где, девочки?
— Насть, ты прости, но на тебя, даже если мешок из-под картошки одеть, все равно будет вызывающе, — Маша засунула в рот картошку фри и запила молочным коктейлем.
Я только усмехаюсь. Ну а как они хотели? Хочешь выглядеть хорошо — вкалывай. Я вон салатики вместо картошечки, вечером тренажерка. А по выходным салон красоты, маникюр-педикюр и все такое.
Да, я ни с кем не встречаюсь, но это же не важно, мне хочется быть красивой для себя.
Ладно, вру, я люблю быть красивой для других. Это так классно, когда глаза мужчины загораются, и он рассматривает меня во всех деталях. Да, вот такая я красивая и сексуальная — смотреть можно, трогать нельзя.
Это, наверное, какая-то компенсация. Моя нереализованная сексуальность рвется наружу через глубокие вырезы и короткие юбки… возможно. Ну, так говорит моя подруга Наташа — нимфоманка.
Вот вы скажете — Настя, тебе 25 и ты до сих девственница при таком внешнем виде? К твоему возрасту такой можно остаться, только если ты совсем уродина и на тебя никто вообще не посмотрел. И я вас скажу — вы совершенно не правы.
Объективно, я — красотка. Да, это правда и цену я себе не набиваю. Мне это просто очень часто говорят, я даже уже не реагирую никак. В этом-то и проблема.
В школе ко мне боялись подходить мальчики, никто не был достаточно храбр, чтобы позвать на нормальное свидание или предложить встречаться. Я вроде и не строила из себя ничего — но вечно была одна.
В колледже у нас была чисто женская группа. В университете ситуация была примерно как в школе. Да, были мальчики, которые приглашали на свидание, но это были всегда не те. Мне нравились одни, а встречаться звали другие.
Печаль.