Свободные как ветер
В тридцатых годах Альта-Грасия была основным курортным городом примерно на двадцать тысяч жителей в центральной провинции Кордова, расположенным у подножия горной цепи Сьеррас-Чикас. Ее чистый и сухой климат считался отличным для лечения легочных заболеваний. Это было тихое место, слишком тихое для моих родителей, для которых там имелась лишь одна точка притяжения: возможность улучшить здоровье Эрнесто и тем самым скрасить его жизнь.
За пятнадцать лет, что там провела моя семья, было десять переездов. Сначала она приехала в отель «Ла-Грута» и прожила там год, потом перебралась на виллу «Чичита», потом – на виллу «Нидия», где сегодня находится Музей Че, потом – на виллу «Карлос Пеллегрини», затем – в шале «Фуэнтес», «Форте» и «Рипамон», чтобы, наконец, снова вернуться на виллу «Нидия». Мы представляли собой бродячий клан, пребывающий в вечном смятении. То есть такими были мои родственники, ибо я сам тогда еще не родился. Каждое жилище семейства Гевара неизбежно превращалось в Капернаум[22]. Они прибирались лишь в случае прихода гостей. Вилла «Чичита», в частности, находилась в очень плохом состоянии, там были трещины в полу, на стенах и на крыше. Там были очень высокие потолки, и все было плохо изолировано, и это вызывало сквозняки, весело гулявшие по дому. Отопление не работало, и у моих родителей не было денег, чтобы его исправить. К огорчению моего отца, Альта-Грасия не стала местом, благоприятным для ведения бизнеса. Но он все-таки сумел получить контракт на строительство отеля через одного друга, разработал для него проект, а затем бросился прожигать заработанные деньги. Кажется, я даже помню, что потом он занимался полем для игры в гольф. Тем не менее хорошие времена длились всего несколько месяцев.
Зимой все дрожали от холода. Моей матери в один прекрасный день пришла идея купить большую скатерть, ниспадающую до пола, и поместить обогреватель под стол. Это позволяло, по крайней мере, держать в тепле ноги и ступни. Остальная часть дома представляла собой сущий холодильник. Моя мать никогда не жаловалась: она, похоже, легко адаптировалась к любым ситуациям. Имея такие красивые платья в молодости, в настоящее время она одевалась самым скромным образом. В основном она носила брюки и простую блузку, изредка – юбку или платье. Она коротко постригла себе волосы, что в то время было чем-то невероятным для женщины. Когда она проходила мимо, люди шептались: «Селия садится за руль! Селия носит брюки! Селия не ходит на мессу!» Альта-Грасия представляла собой один из тех провинциальных городков, где все друг друга знали и всё постоянно обсуждали. Хотя в юности она и всерьез задумывалась над тем, чтобы стать монашкой, теперь моя мать не обращала внимания на кюре. Мы даже подозревали, что ее антиклерикализм был связан с годами, проведенными в пансионе, с тем фактом, что монахини заставляли ее стоять на коленях на кукурузных зернах и читать «Отче наш» десять тысяч раз подряд. И она выработала в себе глубокое отвращение к церкви после ухода из монастыря и открытия для себя иного мира. Один вид церкви портил ей настроение. Она понимала, что является объектом сплетен, но это ее не заботило. У нас была плохая репутация. Мои родители были известны, как подлинно вседозволяющие либералы, которые все оставляют на усмотрение детей и разрешают им общаться, с кем им хотелось. Потомство Гевара и в самом деле было свободно как ветер. Не было никакого внутрисемейного режима. Кроме того, мои родители относились к девочкам, как к мальчикам: они не видели в этом никакой разницы. Единственное, что они требовали от своих детей, так это уважения и внимания. Важна была семья как таковая. И никого не заботило то, что говорят другие люди, а Эрнесто – даже еще меньше, чем остальных.
Моя мать не была домохозяйкой, ее не беспокоили уборка или приготовление пищи, она не имела об этом ни малейшего понятия. Она без ложного стыда признавала, что управление домашним очагом – это не ее, и иногда сожалела об этом в моменты приступов самокритики. Но это была прекрасная мать для своих пятерых детей (Анна-Мария и я родились соответственно в 1934 и 1943 годах). Ее главным приоритетом было наше образование. И в этом она не жалела усилий. Это было особенно актуально для Эрнесто (и в меньшей степени для меня чуть позже), которого она учила читать, писать и французскому языку. До девяти лет мой брат много раз оставался дома из-за астмы. Моя мать лично давала ему уроки, которые он не имел возможности проходить в школе. И благодаря высокому качеству ее преподавания он не просто догнал, но и перегнал своих сверстников.
22
Капернаум, Кафарнаум – древний город, располагавшийся на северо-западном побережье Тивериадского моря, в Галилее, в Израиле. Он упоминается в Новом Завете. Иисус Христос проповедовал там и совершил много чудес