— Ну, тише. Если очень тихо, то она и сама себя не слышит, уже в экстазе, значит. И мы, и они природой созданы для этого, Коленька, потому я не встречал еще… О, спокойно! Видишь, кто-то топает. Смотри, что сейчас будет и насколько я прав.
Это возвращалась с прогулки девушка в легком халате, Наташа. Ветер теперь дул ей в спину, пышные белые волосы закрыли лицо.
— Не надо, — попросил Коленька.
— Да брось!
Бильбао ящерицей проскользил метра на два вверх, замер рядом с вытоптанной на сухой земле тропкой, уткнувшись лбом в куст полыни. Сделал вид, что спит.
Наташа, на этот раз словно и не замечая Коленьки, молча прошла мимо, поравнялась с лежавшим Бильбао, и тот, выкинув руку, схватил ее за ногу, сказал, не поднимая головы:
— Миледи, сегодня я даю бал в честь самого себя и моего друга, будет водка и разврат, и я прошу вас…
Видно, он ожидал хоть какой-то реакции на свои слова, не дождался, открыл глаза, отпустил ее ногу и поднялся. И стал перед ней истуканом, так же, как стоял несколько дней назад в кабинке для раздевания.
Девочка посмотрела через плечо на Коленьку:
— Надо быть разборчивее в друзьях.
Потом брезгливым взглядом окинула Бильбао, отступала на шаг и пошла не оглядываясь по тропке в сторону, где городская дорога растворилась в песке пляжа.
Коленька продолжал читать, делая вид, что ничего не видел, Бильбао подхватил с земли одежду, стал молча одеваться. Потом полез в темную холщовую сумку, вытащил оттуда бутылку с мутноватым самогоном, сделал прямо из горлышка несколько глотков, протянул ее Коленьке, захрустел огурцом. Пока Коленька выпивал и закусывал, он пошел к морю, стал там, где сыпались на землю брызги волн, разбивавшиеся о каменные валуны. Бильбао брызг, кажется, не замечал. Он смотрел вслед уходящей блондинке.
На краю улицы показалась машина, затормозила у песка. Черная иномарка. Таких в городке нет ни у кого. Дружок, наверное, приехал ее встречать, подумал Бильбао, но девочка прошла мимо, а водитель вышел из машины, видно, о чем-то спросил ее, потом потопал напрямую в их сторону.
— Гости, — сказал Коленька. — Бутылку, думаю, можно не убирать. Не знаешь, кто это, Серега?
Бильбао промолчал.
Человек, шедший сейчас к ним, был ему незнаком. Темный дорогой костюм мешковато висел на нем, брюки снизу собрали всю пыль с полыни. Бильбао повернулся к нему спиной, глядя на разбушевавшееся море.
— Привет, орлы! — сказал незнакомец. — Кто из вас будет Бильбао?
Бильбао не отрывал взгляда от огромных серых волн.
— Его зовут Сергеем, — негромко сказал Коленька. — Бильбао — это позывной, для своих.
— Кличка, — натянуто улыбнулся незнакомец и уселся на один из валунов, серых от пыли.
— Кличка у собак бывает.
Незнакомец стер с лица улыбку. Начало разговора для него явно не клеилось.
— Да, конечно. Сергей. Сергей Александрович Калганов. А меня зовут Павел Павлович. Можно было бы, конечно, для начала выпить, но я за рулем. Это что у вас, самогонка?
Бильбао наконец отвернулся от моря, опять взял бутылку, сделал два глотка. Блондинка поднималась по улице.
— Это у нас армянский коньяк, — сказал он неприветливо.
— Кстати, об армянском коньяке. В машине стоит бутылочка. Предлагаю пойти туда, расположиться в салоне, нарезать ветчины и там поговорить.
— Лучше здесь. — Бильбао снова мельком оглядел окраину городка. Блондинка уже исчезла за домами.
— Как прикажете. — Павел Павлович повернулся к Коленьке: — Вы простите, молодой человек, но у нас разговор, так сказать, кон…ден… фен…ден… В общем, один на один хотелось бы.
— У меня от него секретов нет, — сказал Бильбао. — Что надо?
— Но тема такая, что… Может, все же отойдем?
— Нет. — Бильбао демонстративно уселся на любимый свой камень. — И не тяни кота за хвост. Говори сразу суть.
Дойник зажевал губами, подумал немного, потом хлопнул ладонями по коленям:
— Ладно, может, так и лучше будет. Без всякой там дипломатии. Мужской разговор. Чеха знаешь?
Коленька закрыл книгу. Он был уверен, что та поездка на рынок еще аукнется. Вот и аукнулась. Стало уже интересно. Он посмотрел на Бильбао. У того было, как всегда, скучающее выражение лица.
Павел Павлович достал из кармана алюминиевый футляр, вытащил из нее сигару, обрезал ее, щелкнул зажигалкой, затянулся, выпустил густой клуб дыма. Решив, что эффект он уже произвел, заговорил дальше:
— Так вот, Чех мне больше не нужен. Приглашаю к сотрудничеству тебя. Есть очень интересные проекты.
— Мне проекты до лампочки, — сказал Бильбао. — Мне надо, чтоб к рынку никто больше не лез.