Жозефина советовала мне под предлогом беременности немедленно вернуться в Париж. Я написала Наполеону, убеждая, что только в Париже смогу получить лучший медицинский уход. Наполеон согласился с моими доводами и разрешил вернуться в Париж. Прощаясь, Мюрат улыбался и подтрунивал надо мной.
— Странно думать — ты и Жозефина объединились против остальных членов семьи.
— Странно, конечно, но что касается меня, то война лишь временно приостановлена.
В честь моего возвращения Наполеон устроил торжественный семейный ужин, но сперва я нанесла частный визит Жозефине, чтобы отблагодарить ее. С собой я взяла маленького сына, но она почти не обратила на него внимания.
— Ахилл? — сказала она, как-то неопределенно, словно слышала имя впервые. — Он не очень вырос.
— Вы писали относительно Жозефа… — Начала я, переходя к цели моего приезда.
— Жозеф? — протянула она неопределеннее. — Вы имеете в виду этого надоедливого деверя? Он такой скучный человек. Зачем впустую тратить время в разговорах о нем? Мода — более интересная вещь… и более ответственная проблема. (Черты ее лица заметно прояснились.) Мне нужно создать новый стиль. От меня этого ждут. Что-нибудь необыкновенное, Каролина. Новый стиль, которому наперегонки станут подражать все дамы высшего общества.
— Жозефина…
— Размышляю над тем, — рассмеялась она почти, как ребенок, — не восстановить ли мне тот стиль, который был так популярен, когда я впервые приехала в Париж. Как это было бы забавно! Возьмем, к примеру, шляпы. Я не могла поверить своим глазам, когда впервые увидела фантастическое творение тетушки Марии. Шляпа представляла собой модель трехэтажного круглого здания. В окнах каждого этажа — миниатюрные цветочные горшочки, на плоской крыше — тропические кустарники. Вы не поверите, но на веточках были крохотные птички и обезьянки. Конечно, тетушке Марии приходилось ездить только в открытых экипажах и нагибаться почти до пояса, проходя в дверь.
Затем Жозефина стала болтать о платьях — дневных и вечерних — о туфлях и шлепанцах, Бог знает о чем. Осознав свое поражение, я встала, чтобы уйти. Ни разу в беседе Жозефина не назвала меня «дорогой сестричкой».
Эти увертки не оставляли сомнений: как преемник Наполеона Ахилл ее больше не интересовал, и у нее явно были новые планы. Но какие? Моя война с ней возобновилась с новой силой и удвоенной энергией. Торжественный ужин Наполеона показался мне очень мрачным. Наполеон пребывал в отвратительном настроении. Люсьен вернулся без разрешения из Испании, где он всякими неправедными способами прибавил к своему состоянию пятьдесят миллионов франков. Наполеона рассердило, что Люсьен все деньги присвоил себе. Однако подлинная причина беспокойства была в другом. Кристина, жена Люсьена, умерла, родив еще одну девочку, и Люсьен в открытую сожительствовал со вдовой банкира. Вы думаете, Наполеона возмущал тот факт, что Люсьен завел любовницу? Вовсе нет! Его приводила в негодование угроза Люсьена жениться на этой женщине. В тот вечер мама неосмотрительно подлила масла в огонь, затеяв разговор о Люсьене, который всегда был ее любимцем.
— Жаль, Наполеоне, что с нами нет нашего дорогого Люсьена, чтобы поздравить с приездом Каролину.
— Я приглашал его, но он отказался, настаивая на позволении привести с собой свою даму.
— Она очаровательная молодая женщина, Наполеоне.
— Вы удивляете меня, мама, — резко проговорил Наполеон. — Распущенную женщину вы — всегда такая строгая в вопросах нравственности — осмеливаетесь называть ее очаровательной.
— Все устроится, когда Люсьен женится на ней, — поджала губы мама.
— Я этого не допущу. Только мне положено подобрать Люсьену вторую жену, и я имею для него в виду какую-нибудь принцессу.
— Принцессу! — всплеснула руками Полина.
— Сейчас пока невозможно, — признал Наполеон, — но время придет, как мне кажется, довольно скоро, когда будет правомерно и приемлемо заключать важные семейные союзы, королевские союзы.