— Мадемуазель Жорж — третья актриса первого консула, — заметила всезнающая Лора. — Он притворяется покровителем искусства, но никто в это не верит. Ее подлинное имя Маргарет Веймер, родилась прямо в театре города Байе.
— В театре? — переспросила я рассеянно.
— Да. И это случилось во время представления «Тартюфа». Ее отец и мать…
Но я уже не слушала, так как уловила доносившиеся с наружи голоса, среди которых голос директора. В следующий момент он, как и было условлено, распахнул портьеру, будто не замечая, что в ложе уже кто-то есть.
— Досадное недоразумение, генерал, — расстроенно говорил директор. — Уверяю вас, я вовсе не знал, что американский посол по ошибке займет вашу ложу. Непременно накажу своего помощника. Я очень надеюсь, генерал, что вы проявите понимание к щекотливой ситуации, в которой я оказался.
— Необходимо избегать международных осложнений, — сухо заметил пока невидимый Моро.
— Вы снимаете у меня камень с души, генерал. И, как я уже сказал, эта свободная ложа очень хорошая. Прошу вас, мадам.
Мадам Моро впорхнула в ложу, до смешного высокомерная и расфуфыренная. За ней следовал генерал Моро в полной парадной форме. Сзади маячил суетливо-подобострастный директор.
— Мадам Мюрат! — воскликнул он в притворном изумлении.
— Еще одно недоразумение? — съязвила мадам Моро.
— Мадам Мюрат обычно сидит в ложе первого консула, — плаксиво оправдывался директор.
— Увы! — проговорила я печально. — Я поссорилась с братом. Мы с мадам Жюно не предполагали, что эта ложа зарезервирована.
Директор чуть не рвал на себе волосы.
— Она и не была заказана, — оправдывался он.
Моро отвесил мне легкий поклон.
— А теперь эта ложа принадлежит госпоже Мюрат… Найди другую для меня и госпожи Моро, — повернулся он к директору.
Директор поднял глаза к небу и, казалось, вот-вот упадет в обморок.
— Генерал, простите, пожалуйста, но все остальные ложи заняты.
То был сигнал для моего наступления.
— Эта ложа достаточно большая для четверых, — сказала я приветливо. — Пожалуйста, будьте моими гостями, генерал.
— Очень любезно с вашей стороны, мадам, — вновь склонил голову Моро.
Директор поспешил предложить мадам Моро кресло слева от Лоры и усадил генерала, как договорились, между мной и Лорой. Прежде чем мы успели друг другу что-то сказать, публика вскочила и радостными криками приветствовала появившегося в своей ложе Наполеона. С ним были Жозефина, сопровождаемая мадам де Ремюза, и сын Жозефины — Евгений. Моро остался сидеть, и я, предвидя такое, тоже не встала.
— Я испытываю то же самое, что и вы, — прошептала я.
— То есть, мадам?
— Неуважение.
— Вас дважды за последнюю неделю выкинули из Тюильри, а теперь не пустили в ложу первого консула… — медленно кивнул Моро.
— Я и раньше часто спорила с Наполеоном, — сообщила я доверительно, — но на этот раз мы очень серьезно поссорились.
— Действительно?..
Могло показаться, что то была всего лишь вежливая реплика, но я уловила скрытое любопытство и интерес.
— Вы слышали о моем брате Люсьене?
— Кое-какие разговоры доходят, — пожал плечами Моро. — Тайное бракосочетание вопреки воле первого консула и в итоге — возможное изгнание.
— Не возможное, а вполне реальное, — заметила я, как можно печальнее. — И вовсе не из-за неподходящего брака.
— Интересно… — откликнулся Моро.
Подумав, что нельзя проявлять чрезмерную поспешность, я решила пока ограничиться сказанным.
— Интересно, — повторил Моро.
— Едва ли стоит об этом говорить при посторонних, — ответила я, искоса взглянув на Лору. — Во всяком случае, мне следовало бы из лояльности к первому консулу вообще молчать.
— Бог наградил женщину языком, — произнес Моро, — и с тех пор он никогда не бездействовал.
Но вот занавес взвился вверх, и представление началось. Шла трагедия, название которой я давно забыла, но она явно нравилась Наполеону, и не только потому, что главную роль исполняла мадемуазель Жорж. Обычно драмы мало интересовали его, а на комедиях он просто скучал. Другое дело трагедии. Однажды Наполеон сказал мне, что королям необходимо смотреть трагедии и извлекать из них уроки.
Время от времени я исподтишка посматривала на Моро, командующего Рейнской армией, одержавшего ряд блистательных побед на полях сражений. Немного ниже ростом Мюрата, стройный и мускулистый. Его профиль выражал жестокость, но глаза, когда он смотрел на меня, неожиданно приобретали приятный блеск. Я почувствовала поднимающееся в груди волнение и хорошо осознавала: повстречайся я с Моро до знакомства с Мюратом, я бы не отказалась выйти за него замуж. Однако в тот вечер в театре мне и в голову не приходило попытаться завоевать доверие Моро способом, на который намекал Наполеон.