Мама и отец ссорились из-за этих писем. Когда пришло первое, мама решила на него ответить. Отец запретил. Он сказал, что мама не должна поддерживать Сэма в его упрямстве. Мама спорила с ним, но отец не сдавался: Сэм должен понять, что мы не будем одобрять его поступки, пока он не опомнится, не поймет свою неправоту и не вернется. Но когда пришло второе письмо, мама сказала, что ей все равно, что там думает отец, и она ответит Сэму. Из-за этого они снова поссорились, они думали, что я сплю, и очень громко спорили. Я надеялся, что мама победит в споре. Я представлял, как по вечерам Сэм писал эти письма, и мне грустно было думать, что никто на них не ответит; впрочем, я знал, что Бетси Рид наверняка ему писала.
Отец стоял на своем:
— Мальчишку надо проучить! Он слишком своеволен.
— Он уже не мальчик, — возразила мама.
— Нет, он еще мальчишка, ему же всего шестнадцать, Сюзанна.
— Семнадцать, Лайф. А сколько тебе было лет, когда ты ушел из дома?
— Это совсем другое! — раздраженно воскликнул отец. — Вспомни, нас было восемь детей, слишком много ртов, чтобы всех прокормить!
— И все же ты ушел из дома, когда тебе было всего шестнадцать, Лайф.
— Сэм слишком упрям.
— А ты разве нет?
— Я его отец, и никто не имеет права обсуждать мое поведение!
Мама рассмеялась:
— Ты не любишь, когда тебе говорят, что делать, но сам хочешь, чтобы Сэм тебя слушался. Я напишу ему, Лайф. Он наверняка волнуется о нас.
— Я не хочу, чтобы ты писала ему, Сюзанна.
— Знаю, что не хочешь, Лайф, но я ему напишу.
Я услышал, как отец что-то пробурчал, потом хлопнула дверь, и он пошел в коровник. Я захлопал в ладоши, обрадовавшись, что Сэм получит от нас письмо.
Осенью 1776 года отец, как обычно, собрался поехать в Верплэнкс-Пойнт, и я в первый раз должен был поехать вместе с ним. До города было около сорока миль. Я никогда так далеко не ездил. Обычно отцу помогал Сэм, а когда он пошел в колледж, отец стал брать с собой Тома Воррапа; но на этот раз Том был занят, поэтому ему пришлось взять с собой меня.
Верплэнкс-Пойнт находится на реке Гудзон, к югу от Пикскила. Товары туда доставлялись по воде из Нью-Йорка и Олбани. Наша задача состояла в том, чтобы перегнать в Верплэнкс-Пойнт скот для продажи, а на вырученные деньги купить припасы для таверны и магазина — ром, ткань, горшки, кастрюли, сковородки и другую кухонную утварь, иголки, нитки и тому подобные вещи.
В октябре отец начал собирать скот. Каких-то животных он получил у фермеров в счет долговых выплат, каких-то просто купил, зная, что сможет выгодно перепродать. На перегон скота у нас должно было уйти три дня, хотя вообще-то до Верплэнкс-Пойнта был один день пути на лошади; у нас была также повозка, запряженная волами, — в нее отец собирался погрузить свиней.
По дороге он планировал увидеться со своими знакомыми и переночевать у наших родственников, которых я никогда не видел. Отец всегда останавливался у них. Каждый год родственники ждали его приезда — благодаря этим встречам мы узнавали семейные новости.
Наше отправление было запланировано на конец ноября. Дело в том, что ближе к зиме говядина поднималась в цене. Однако и затягивать до снега было нельзя. Сани с легкостью скользили по снегу, но стадо шло слишком медленно, и к тому же снег лишал животных подножного корма. В начале ноября отец стал внимательно следить за погодой. Он сверялся с календарями и спрашивал совета у тех фермеров, о которых говорили, что они умеют предсказывать погоду. Но и календари, и предсказатели никогда не сходились во мнении; поэтому отец, по правде говоря, всерьез полагался только на себя.
Вообще-то отец не хотел брать меня с собой.
— Ты слишком мал, чтобы управлять повозкой, — сказал он мне.
— Я знаю, как управлять повозкой, отец. Я делал это множество раз!
— Но при этом тебе не надо было смотреть за тридцатью коровами! Кроме того, в лесах полно ковбоев. Они утверждают, что они патриоты и собирают коров на мясо для войск, но они просто воры. А у нас больше нет ружья. Я не хочу подвергать тебя опасности.
Отец был прав, когда говорил о ковбоях. Мы слышали множество историй об этих парнях. Вся территория графства Вестчестер, от границы Коннектикута до реки Гудзон, была ничейной землей, и здесь хозяйничали скотокрады, которые всегда были неотъемлемой частью войны.
— Я не трус, отец, — сказал я.
Он покачал головой:
— Я не хочу брать тебя с собой, Тим, но у меня нет выбора. Кроме тебя, помочь мне некому.
Я был очень рад, что отец не стал искать другого помощника. Ведь нет ничего скучнее, как день за днем сидеть в таверне, разжигать огонь в камине, рубить дрова, убираться и смотреть за цыплятами, Старухой Прю и свиньями. Предстоящая поездка волновала меня, мне предстояло чудесное приключение — одна река Гудзон чего стоила, говорили, она с милю шириной, и я предвкушал, как буду смотреть на идущие по ней корабли. Кроме того, я смогу несколько дней не ходить в школу!