Двенадцатого ноября отец сказал:
— Похоже, дело идет к зиме, я думаю, что через день или два надо трогаться в путь.
Его догадка оказалась правильной. Когда через два дня мы пустились в путь, земля была покрыта тонким слоем снега, который выпал ночью. Утром его растопило солнце, дорога покрылась грязью. Я шел рядом с повозкой, направляя волов и подгоняя их, когда они замедляли ход. В повозке лежали четыре свиньи со связанными ногами. Они вели себя очень беспокойно. Отец ехал позади на лошади по кличке Грей и следил, чтобы коровы не отбивались от стада. Мы двигались довольно медленно. Заняться было нечем, разве что смотреть на холмы и поля, разглядывать дома. Из окон на нас смотрели дети. Под их взглядами я начинал гордиться: я уже был мужчиной и вел стадо. Я покрикивал на волов и стегал их хворостиной — просто, чтобы показать, как легко я управляюсь с волами.
Отец решил пройти до Денбери, а затем повернуть на юг, чтобы пройти через Риджбери и, перейдя через границу, попасть в Нью-Йорк, где мы бы переночевали у наших родственников. На следующий день мы должны были остановиться на ночлег у друзей отца на их ферме рядом с Голденс-Бриджем. Это не был самый прямой путь до Верплэнкс-Пойнта, но отец выбрал его, чтобы навестить родственников.
К обеду мы дошли до Риджбери. Останавливаться, чтобы перекусить, мы не стали, тем более что по дороге поели печенья и выпили немного пива, чтобы утолить жажду. Мы не разговаривали, потому что коровы слишком громко мычали и заглушали наши голоса. Они производили столько шума, что мы не услышали, как к нам приближаются всадники, — они появились прямо перед нами из-за холма.
Их было шестеро, и они были вооружены — в основном старыми мушкетами, но у одного или двоих имелись шпаги и пистолеты. Они были одеты в обычную одежду — коричневые рубашки и штаны и грязные ботинки. Когда они приблизились, я погнал волов на край дороги, чтобы их пропустить. Но они не проехали мимо, а обступили нас со всех сторон. Я прикрикнул на быков. Стадо остановилось и сбилось в кучу. Я обернулся и посмотрел на отца.
Он выглядел очень спокойным.
— В чем дело? — спросил он.
Один из ковбоев пробрался через стадо к отцу.
— Как вас зовут? — спросил он.
— А для чего вам нужно мое имя? — спросил отец.
Я надеялся, что он не станет спорить с этим мужчиной.
— Я действую по поручению правительства, — сказал ковбой.
— Не сомневаюсь, — ответил отец.
— Отвечайте на вопрос, или мы вздернем вас вместе с мальчишкой на ближайшем дереве.
— Микер, — ответил отец.
— Откуда?
— Из Реддинга.
— Из Реддинга?! — Мужчина повернулся в седле и соскользнул на грязную дорогу. — Так вы из города тори! И это стадо закончит свой путь в животах красных мундиров.
Отец пожал плечами:
— Не знаю, где оно его закончит, и, честно говоря, мне все равно. Я уже десять лет продаю скотину в Верплэнкс-Пойнте, и меня еще ни разу не спрашивали, кто ее съест.
— Времена изменились, Микер. Теперь нам есть дело до того, кто ее съест. И мы не хотим, чтобы мясо досталось красным мундирам! Из Верплэнкс-Пойнта говядину поставляют только в Нью-Йорк, а Нью-Йорк в руках у красных мундиров.
Я был очень напуган. Мужчина, разговаривавший с отцом, выглядел жестоким и беспощадным.
Отец снова пожал плечами:
— Не мне говорить тому, кто купил у меня корову, что с ней делать. Это его дело.
— Тогда не надо продавать ее неподходящему человеку, разве нет?
— Я не могу определить, какой человек подходящий, а…
— Слезай с коня, тори!
— Я не люблю, когда мне приказывают, — спокойно сказал отец.
— Пожалуйста, отец! — взмолился я.
— Черт с тобой, — сказал ковбой, — если ты сам не хочешь слезть с лошади, то я тебя помогу.
Он вытащил пистолет и направил лошадь к отцу.
— Отец! — закричал я.
Отец нахмурился и покачал головой, но слез.
— Так-то лучше, — сказал мужчина. — А мальчишка пусть идет в поле и сядет там.
Я посмотрел на отца.
— Делай, что тебе говорят, Тим! Давай! Иди!
Коровы тем временем стали разбредаться повсюду, некоторые вышли на дорогу перед повозкой, другие двигались вдоль дороги в поисках корма. Я прошел мимо двух коров и сел в пятидесяти ярдах от того места, где отец разговаривал с ковбоями. Я знал, что он пытается уговорить их не забирать стадо. Если бы мы его потеряли, нам пришлось бы тяжело…