Его.
— Все таки соблазняете? — не удерживаюсь от шпильки.
— С каких это пор хорошие манеры и желание защитить девушку от холода становится способом уложить ее в постель?
— А по-моему, это классика, — вздыхаю, — усыпить бдительность и предложить согреться.
— У тебя большой опыт? Или опять любовь к книгам?
А ведь ждет ответа.
— Илья Демидович, — останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.
— Илья, — качает он головой. — И на ты. Я и так чувствую себя слишком старым рядом с собой — не делай меня еще и извращенцем.
— Илья… — впервые произношу его имя, чувствуя покалывание на языке, но тыкать ему не решаюсь. — Я вас… боюсь. Потому что у меня опыта нет совсем. Может мы…
— «Мы» — это правильно, — он притягивает меня за плечи и выдыхает почти в губы. — А вот про отсутствие опыта лучше на рассказывай мне…
— Почему?
— Потому что я решу, что это ты меня соблазняешь. И приму приглашение.
Я заглядываю в его глаза и сглатываю, когда вижу нешуточное напряжение в его взгляде.
Какое-то время мы так и стоим… А потом он отстраняется, и мы снова начинаем движение, уже в молчании. Молчим и по дороге в город. Я только иногда чувствую его взгляды на себе. Тяжелыми каплями они катятся по моей ставшей чувствительной коже.
И это и правда пугает.
— До встречи, — он сам мне открывает дверь перед зданием общежития.
— Илья… — выдыхаю беспомощно.
— До встречи, золотая, — говорит безапелляционно и провожает меня до дверей.
«Золотая»…
Еще долго звучит в моей голове.
10
Я смотрю на слайды, которые выводит лектор, а перед глазами — мужское лицо, будто высеченное из камня.
Бубнеж и шум аудитории не перекрывает его слова, продолжающие звучать в голове.
««Мы» — это правильно».
Морщусь от резкого аромата туалетной воды однокурсника и тру нос, вспоминая его запах, который похож на дорогой костюм. Идеально сидящий.
Много ли надо, чтобы увлечь молоденькую девочку? Чуть-чуть внимания, уважения и заботы… и еще толику обещания.
«До встречи».
Что бы ни думали окружающие, я не падка на деньги или смазливое лицо. И не пытаюсь продаться подороже. Да и на счет Каримова у меня нет розовых очков — он хищник из совсем другого мира, в котором крутятся большие деньги и не остается места искренности. Но он делает все, чтобы я почувствовала себя не просто привлекательной, но значимой…
И черт возьми, для девочки, которая ощущала свою незначительность всю жизнь, это было не мало.
Маленькой глупенькой девочки…
Иногда меня накрывает сомнениями, что я вообще выплыву из этой ситуации. И тут же — проблеск ехидной уверенности, что все, что происходит между нами происходит лишь в моей голове. Но худшее — робкий цветок мечты. В которой есть место для любви и отношений.
Какие отношения, Майя? Ну переспит он с тобой, может быть даже не один раз — а как ты потом будешь выплывать? Нет, не из ощущения использованности, а из собственных чувств?
Не надо с ним больше встречаться…
— Встретимся сегодня.
Его звонок застает меня в пустой аудитории. Я знаю, что следующей пары здесь не будет и остаюсь заниматься… Одна, в гулкой огромной аудитории, в которой вибрация телефона звучит как лопасти вертолета.
Ни вопросительной интонации, ни здравствуйте, ни кто это.
Самоуверенность Билла Гейтса и пробивная способность танка.
И ведь даже не скажешь ему, что номер он мой раздобыл незаконно и не имеет права звонить — как я говорю многочисленным конторам, предлагающим мне бесплатные косметологические процедуры и беспроцентные кредиты.
— Сегодня я работаю, — даже не возражаю, а напоминаю. Пятница ведь. И мне и правда надо выходить в смену — от того, что мне названивает владелец клуба, официанткой в этом самом клубе я быть не перестаю.
— До трех, — сообщает он мне мой новый график.
— А потом…
— А потом мы встретимся.
Вздыхаю, «предвкушая», как это будет выглядеть.
Для сотрудников клуба, например.
— Встретимся, чтобы… — пытаюсь потянуть время.
— Чтобы увидеться, золотая, — хмыкает.
Мну исчерканный неправильной диаграммой лист, а потом спрашиваю глухо:
— У меня есть право… отказать?
Молчит.
И я молчу.
Я не понимаю себя, я не понимаю его, но я хочу идти по натянутому канату не со связанными руками или завязанными — собой же, чтобы не испугаться пропасти — глазами.
— Есть, — говорит он через какое-то время.