Каримов улыбается одними уголками губ, но в его глазах — не улыбка. Кажется, он точно понял, что за картинки я увидела в своей голове. И это зажгло в его взгляде если не пожар… во всяком случае искру.
— Сиди.
Я остаюсь на месте, когда он выходит.
Послушная, ошеломленная Майя.
Мужчина обходит машину, открывает мне дверь и подает руку. А я стараюсь не вцепляться в нее, хотя ноги не держат.
— Где это мы? — оглядываюсь с недоумением. — Все-таки лес?
— Все-таки? — недоуменно поднимает бровь, а потом понимающе кивает. — Считаешь, я тебе заманил, и теперь буду пиршествовать?
Сглатываю.
Почему каждое слово, сказанное им, приобретает для меня особое значение?
Это его способности или особенности моего восприятия?
— А ты меня заманил?
— И продолжаю заманивать, — улыбается. — Пойдем. Надеюсь ты не из тех, для кого поздний ужин — проблема.
Я смотрю на простенькие часики на запястье и улыбаюсь:
— В четыре утра? Это скорее ранний завтрак. Да еще и на природе… ты меня балуешь.
— Пока нет, — отвечает серьезно и ведет по мощеной дорожке к ухоженной рощице.
Беседка похожа на шатер Шахерезады. Жаль, я не знаю такого количества историй, чтобы развлечь этого мужчину, но ему, похоже, это и не нужно. Он вольготно располагается в кресле, снимает крышку с стоящего уже блюда и довольно изучает поварской шедевр — похоже, что-то из высокой, может даже молекулярной кухни. Не могу себя заставить оторвать взгляд от его лица. А когда получается — спрашиваю, обводя рукой белые полотнища, фонарики и тепловые лампы:
— Это привычный тебе отдых?
Пожимает плечами:
— Из всех развлечений я предпочитаю еду, путешествия и сезонный спорт.
— Театры… кино?
— Равнодушен.
— А я уж было подумала, что ты летаешь в Венскую оперу, — выдавливаю с неловким смешком, но он остается серьезен.
— Летал однажды. Мне нужно было познакомиться с одним человеком.
Мы прерываемся.
Я.
Поднимаю свою крышку, беру приборы и в очередной раз мысленно благодарю маму за воспитание, а родной университет — за целый семестр этикета на первом курсе.
Я хотя бы не чувствую себя нескладехой рядом с Каримовым.
Мы долго едим и мало разговариваем. Но неловкость от ситуации и от того, что меня сорвали с рабочего места, растворяется в тишине ночи.
Мне спокойно и комфортно. И когда мы говорим, и когда молчим, и когда встаем и снова идем по вымощенным пустынным дорожкам, подсвеченным сетками на деревьях с миллионом фонариков — не уверена, что этот ресторан при загородной гостинице должен работать ночью, но он работает, а у меня вовсе нет возражений, настолько волшебно все вокруг.
Я ведь понимаю, что все это ненадолго, и просто позволяю себе впитать волшебство этого ночного… свидания. Которое закономерно заканчивается поцелуем под раскидистым кленом.
Губы Ильи — твердые и сухие, они не заставляют, а пробуют. Дают время привыкнуть — и к осторожным поцелуям, и к мужскому телу, что оказывается близко-близко. Его руки держат жестко, но опять же, не пугающе, и я после первых мгновений напряжения потихоньку расслабляюсь, все мягче открываю рот, все свободнее играю языком, чувствуя зарождающийся внутри рокот, уже сама напрашиваясь на большее, уже выгибаясь и обхватывая его руками.
Мужчина первым отстраняется.
Мне кажется, что он слишком спокоен и равнодушен, особенно по сравнению со мной — меня просто потряхивает — но его взгляд на меня… нет, пожалуй, равнодушным Каримова нельзя назвать.
Долго, уже почти обыденно смотрит мне в лицо, будто пытаясь прочесть что-то по нему, а потом кладет большой палец на нижнюю губу, давит, вынуждая меня снова приоткрыть рот, проводит по зубам. Странный, непривычный мне жест, лишь прообраз тех, что будут у нас позже…
Мы возвращаемся в город в молчании. Мне сыто и сонно, но я стараюсь не заснуть снова — помню его насмешку — и иду в общежитие, улыбаясь, на чуть-чуть поверив в сказку.
А дальше и правда начинается сказка.
Самые нежные и сладкие несколько недель.
Каримов действительно меня балует, но… не навязчиво. Никаких роскошных подарков, которые меня бы только смутили. Но подарки есть, говорящие о его запредельном внимании к деталям. Какие-то немыслимые вкусняшки, чтобы сэкономить мне время и силы. Небольшие изящные букетики, передаваемые с курьером. Красивенный зонт, как только начались дожди. Билеты на премьеру фильма с предложением сходить с подругой.
Мы видимся с ним редко и никогда не переписываемся — хоть у меня есть его номер, я стесняюсь слать ему всякие глупости. Но я ощущаю его присутствие каждый день. И благодарна, что не давит, не заставляет бросить работу, потому что ему не комильфо возиться с официанткой, не торопит события, хотя мы оба понимаем, к чему это идет…