– Это не так просто! Это ужасно сложно!
– Вовсе нет. Всё возможно.
– Но ведь ещё проще остаться здесь! Ты можешь поступить в любой вуз у нас, а я продолжу учиться на юрфаке. Нам же хорошо тут… Вместе… Тут дом и вообще…
Дима мрачнел – как всегда бывало, когда он упрямился.
В тот вечер мы даже немного поссорились. То есть нет, не так – это я его обидела. Но не со зла. От расстройства.
– Мы же это обсуждали, – хмуро напомнил он.
– Когда?! Я и не помню уже! И вообще я не думала, что это всерьез.
– Ну а как еще, если не всерьез?
– Я не хочу никуда уезжать. И переводиться не хочу. Я ни разу никуда отсюда не уезжала, даже ненадолго, а ты хочешь, чтобы мы всё здесь бросили и уехали навсегда практически в неизвестность! Я хочу жить здесь, учиться здесь… Тут ведь всё! Чем там лучше? Чужой город, чужие люди…
– А здесь не чужие? Кроме меня, кто тут у тебя есть? Подруга бывшая? Тетя, с которой ты даже не общаешься?
Мы никогда, ну просто ни разу с Димой не ссорились и не спорили. Не было даже поводов, а тут…
– Мне там будет плохо. Я просто туда не хочу. Но тебе плевать. Ты только о себе думаешь! О своем будущем! А я – так, бесплатное приложение. Мое мнение можно и не спрашивать, да? Ты всё решил за нас обоих! Опять!
Дима больше ни слова мне не сказал, но лицо его окаменело. А я вся в растрепанных чувствах залетела в ванную и закрылась на шпингалет изнутри. Я просто хотела успокоиться, понимая, что сболтнула лишнего. И боялась, что меня понесёт, и я ещё и не то наговорю.
Включила холодную воду, ополоснула пылающее лицо. А потом вдруг услышала, как хлопнула входная дверь.
В испуге я тотчас выскочила из ванной и обнаружила, что Дима ушел. Просто вот так взял и ушел. Ни слова не говоря. Молча оставил меня одну. Пусть я даже погорячилась, но…
Несколько минут я металась по квартире, не зная, что делать. Меня душили слезы обиды, но еще больше я вдруг испугалась, что Дима просто ушёл навсегда.
Наплевав на гордость, набрала его – но Димин телефон загудел из гостиной. Куда он мог пойти на ночь глядя? Как его вернуть? Ну, почему я не сдержалась? Зачем наговорила ему всякого?
Измаявшись, я опустилась на диван и зарыдала уже по-настоящему. В голос, горестно, громко, на всю квартиру. И даже не услышала сквозь собственный вой, как щелкнула дверь в прихожей. И вдруг совсем рядом раздалось:
– Тань, ты чего?
Я замерла, повернулась на голос. Дима. Он стоял возле дивана и смотрел на меня испуганно.
– Что случилось?
Всхлипнув еще раз по инерции, я отвела глаза.
– Ничего, – пролепетала я, смутившись своего концерта. – А ты где был?
– В супермаркете.
В руках он и правда держал коробку с конфетами. Моими любимыми. С фундуком.
Вот же я истеричка! Мне стало еще стыднее.
– Тань, не плачь. Все хорошо будет. Я и тут поступлю куда-нибудь… хоть даже к вам. Никуда не поедем. Останемся здесь.
Я закусила нижнюю губу. Потом вскочила с дивана, кинулась к нему, обвила руками шею. И поцеловала в губы.
– Спасибо, только… знаешь что. Давай и правда уедем в твой Питер.
У Димы брови поползли наверх и лицо сделалось такое красноречивое… Так и читалось в его глазах: как вообще всё это понимать?!
– Я просто подумала, ты прав. Там тебе будет лучше, а значит, и мне. Я трушу, конечно. Но ведь даже мой отец не побоялся начать жизнь с чистого листа. Уехал неизвестно куда… один. А я с тобой.
Дима улыбнулся. Поцеловал меня.
– Соленая… – прошептал в губы. – И всё-таки почему ты плакала?
– Я испугалась, что ты ушёл насовсем. Что я опять тебя потеряю… Что ты уедешь в Питер без меня…
– Ну что ты? Вот этого уж точно ты можешь не бояться. Никуда я от тебя не денусь. Ты же знаешь, как я тебя люблю.
***
Небо было серым. Всё утро моросил мелкий дождь, почти незаметный. А тут вдруг припустил со всей силы. А у нас с Димкой при себе не оказалось ни зонта, ни капюшонов. Мы, вжав головы в плечи и взявшись за руки, добежали до ближайшего козырька.
До дома, где мы теперь жили, было не так уж далеко, но я промокла до нитки. Так что решили, что лучше переждать ливень.
– О, тут дверь открыта, – заметил Димка. – Зайдем в парадную, хоть обсохнешь немного?
– Давай, – согласилась я и прошмыгнула в подъезд. Это он вмиг перестроился и теперь сыпал чисто питерскими словечками, наверное, потому что полжизни здесь прожил, а я про себя все равно говорила так, как привыкла.
Мы поднялись на площадку второго этажа и остановились, крепко обнявшись. Так теплее.
– Ты не жалеешь, что согласилась переехать сюда? – спросил меня Димка.