Было уже совсем поздно, когда таксист остановился в нашем дворе. Высадив меня, он не уехал сразу. И даже осветил мне фарами путь. Я поспешила домой, обходя лужи и грязь. И тут бросила случайный взгляд в сторону, и внутри неприятно царапнуло: свет фар выхватил в темноте разбитый бампер припаркованного рядом с домом форестера.
12
Я юркнула в подъезд и бегом взлетела на свой этаж. И только дома перевела дух. Позже пыталась себя уговорить: ну, подумаешь форестер! Мало таких, что ли, по городу ездит? А даже если и тот же, что стоял возле универа, то это, скорее всего, просто совпадение. К чему сразу строить теории заговора? Да и кто я такая? Обычная студентка. Ну кому я могу быть интересна?
К тому же в последующие дни я его больше не видела ни у дома, ни возле универа, нигде, и решила, что развела панику на пустом месте.
В пятницу отец отбыл на эти свои прииски. Я намеревалась его проводить, всё-таки несколько месяцев не увидимся. Но он не захотел, сославшись на то, что там будет целая бригада мужиков-работяг, которые курят, матерятся, скабрезно шутят. Ни к чему мне это видеть и слышать.
Я уж не стала напоминать, что в прошлом году он сам водил подобных личностей к нам домой и не беспокоился. Спорить тоже не стала. У меня и так дел по горло. Надо было подготовить квартиру к Диминому переезду.
С отцом мы попрощались как-то скомкано и неуклюже. Всякие «телячьи нежности» он ведь напрочь отвергал. Но, вроде как, принято обняться на дорогу. Он поставил спортивную сумку у ног, несколько раз чуть-чуть развел руки в стороны и тут же опустил, будто не мог решиться и вообще вдруг застеснялся.
– Ну… это… – пробормотал он сконфуженно. Слова подобрать у него тоже не получалось.
В общем, я сама подошла к нему, обняла и даже поцеловала в щеку.
– Удачи, пап. Пусть там всё у тебя получится.
– И ты… и у тебя, – дрогнувшим голосом произнёс он.
Вечер пятницы и субботу я занималась квартирой. Всё перемыла, перестирала, перегладила. Убрала от греха подальше журнальный столик – он стоял посреди зала, а углы у него острые. По той же причине сняла полку в коридоре. Я и сама в неё как-то раз вписалась лбом. Ну а в воскресенье поехала за Димой.
Димка, конечно, энтузиазма не выказывал, но на попятную не пошел и то спасибо. Вещей он взял с собой совсем мало, сказал, что, если понадобится, позже привезет.
Плохо, что прежде он никогда у меня дома не бывал. И теперь во всех его движениях сквозило такое дикое напряжение, словно он шел по минному полю с завязанными глазами.
– Давай я устрою тебе экскурсию.
Я взяла его за руку и повела по квартире. Мы держались вдоль стен, чтобы он чувствовал себя увереннее, и чтобы потом ему было легче ориентироваться. В дверях я пропустила Димку вперед, а сама приобняла его сзади.
– Вот так, поворачиваем, и мы на кухне, – щебетала я, ласково его обнимая. – Запоминай: справа у нас раковина, потом плита и разделочный стол. Окно. Идем обратно. Холодильник. Стул, еще один. И обеденный стол. Будем здесь с тобой завтракать и ужинать. Кстати, на ужин у нас сегодня мясо по-французски. Мое коронное блюдо.
–М-м-м, – улыбнулся Димка.
– Идём дальше.
Мы снова вышли в прихожую.
– Ещё раз поворачиваем направо. И мы в гостиной. Тут жил отец. Вот протяни руку чуть в сторону. Это диван…
Когда мы добрались до моей комнаты, Димка сказал:
– Здесь хорошо пахнет. Тобой.
Он вообще уже заметно расслабился, пока мы делали обход моих скромных владений. Хотя, по-моему, его больше занимала не наша экскурсия по квартире, а то, что я прижималась к нему сзади.
Так и вышло – только мы добрались до моего дивана, как он уселся и меня потянул к себе. Я и слова вымолвить не успела, как он накрыл мои губы поцелуем…
***
Димка потихоньку обживался у меня, хотя ума не приложу, чем он там занимался, пока меня нет. То есть он говорил, что слушает аудиокниги в плеере, но часами напролет… это же свихнуться можно.
Зато я после универа мчалась домой на всех парусах. Как на самый долгожданный праздник. Торопилась к нему, а у самой сердце прыгало в груди от восторга. Да и во время пар стоило только подумать, что дома меня ждёт Димка, что приду и увижу его, накормлю, обниму, расскажу, что было, его послушаю – он очень много всего знает – и меня аж захлестывало. Проклятый Гаевский однажды подловил меня с блаженной улыбочкой и опозорил. Ну, то есть начал высмеивать и всё такое.
Кто говорил, что совместный быт убивает любовь? Вранье всё! Совместный быт сближает.
Дом на мне с самого детства, но только сейчас я поняла, как это здорово готовить для того, кого любишь, заботиться, ухаживать. После ужина я мыла посуду, а Димка помогал – стоял рядом с полотенцем и вытирал тарелки. Мне его помощь, может, и не особо нужна была, я бы даже одна быстрее управилась, но само по себе его участие, его присутствие превращало это дело в приятный процесс.
Димка очень хотел быть полезным. Я это видела и всячески старалась поддержать его стремление. Просила его открыть банку с огурцами, мол, сил не хватает, хотя, конечно, и сама бы запросто открыла.
По поводу денег тоже пошла на кое-какие уступки. Продукты, коммуналку и по мелочи – всё это оплачивалось с его счёта. Но на всякие излишества и на личные нужды я у него не брала ни копейки, хоть он и настаивал поначалу.
Вечерами я готовилась к семинарам – читала лекции вслух, а он запоминал их лучше меня. У него вообще поразительная память! Потом Димка задавал вопросы по теме и поправлял, если я плавала. Иногда мы даже баловались – играли в строгого преподавателя и студентку.
Я перестала засиживаться в библиотеке, даже в столовую после пар не заглядывала. Сразу домой.
С мажорской компанией стычек больше у меня не возникало, хотя за минувшие три недели я их и видела всего пару раз и то мельком. Это раньше мы с Филей торчали то в холле, то в столовой, то ещё где-нибудь, где тусуется народ. А теперь я, как самая прилежная, ходила в универ исключительно учиться. Никаких праздных шатаний, даже на переменах.
Мы и с Веркой стали общаться гораздо реже. Только когда изредка сталкивались в холле или по пути в универ. Но она, очевидно, не скучала без моего общества.
Буквально вчера мы с ней встретились на лестнице, и я её едва узнала.
– О! – только и смогла выдать в первый момент. – Филя, это ты или тебя подменили?
Нет, по правде говоря, выглядела Верка здорово. Она сняла очки, и оказалось, что у нее на самом деле большие глаза, а вовсе не буравчики. Теперь Филя носила линзы и красилась. Причём для того, кто сроду не признавал косметику, красилась она весьма умело. Ко всему прочему она явно побывала у хорошего парикмахера. Ей высветлили пряди и сделали модную стрижку. И одета она была как-то иначе, чем обычно.
– Что? – хмыкнула она самодовольно.
– Шикарно выглядишь, – похвалила я.
– Спасибо.
– Честно, у меня просто слов нет от такой метаморфозы…
– Ну вот так, – улыбнулась она. – Слушай, может, сходим куда-нибудь?
– Не могу, меня Димка ждёт.
– А-а, ну передавай ему привет. А то бы вчетвером сходили…
– Вчетвером? – озадачилась я. Видимо, я сильно отстала от жизни. Но потом меня осенило: – Тот мажор с четвертого курса? Как его… Шаламов?
– Артём, – поправила меня Верка и тут же счастливо разулыбалась: – Да! Мы встречаемся!
– Ого! – не удержалась я. – Ну, поздравляю. Как вы… как у вас… в общем, хочу знать подробности!
– Ну вот мы тогда, помнишь, пообщались в столовке… После этого он как-то снова подсел ко мне. Тебя не было, и он такой: «Привет, почему одна? Скучаешь?». Потом проводил меня до дома и, когда прощались, предложил сходить в кино, а на другой день – в кафе, ну и пошло-поехало. А в эти выходные пойдем вот в театр, на «Страсти по Матфею». Билеты на него, кстати, не раздобыть. Но Артём умудрился достать. Да, я же уши проколола.