Боже, я и забыла, какие у него губы! Какой это космос – целоваться с ним. И как же долго я этого ждала!
Дима прижал меня к стене собой. И это хорошо – ноги меня просто не держали, подкашивались и сгибались словно растаявший пластилин. Оторвавшись от губ, поцеловал в висок, в скулу, в ямку под ухом, легонько прикусил мочку, горячо приник к шее. Потом снова вернулся к губам. Всё это время руки его беспорядочно скользили по телу, по спине, плечам, бедрам. И тем не менее в какой-то момент он умудрился расстегнуть все пуговки на кофте, а затем стянуть с плеч и её, и лямки бюстгальтера. Я не противилась, я просто стояла, привалившись спиной к стене, закрыв глаза, и тонула в ощущениях. Мне казалось, внутри меня лопались струны и наполняли все тело вибрацией. Голова кружилась. А там, где его пальцы касались голой кожи, жгло.
Потом его напор вдруг стих. Прикосновения и поцелуи прекратились на секунду. Я приоткрыла глаза, с трудом фокусируя внимание. Хотела спросить: почему остановился. Увидела Димкины глаза, шальные и потемневшие от поволоки.
– Как я хочу тебя видеть… – хрипло прошептал он.
– Ты можешь меня чувствовать, – выдохнула я ему в губы.
– Я не смогу остановиться…
– Не останавливайся… я не хочу, чтобы ты останавливался…
***
Всё произошло в гостиной, на том самом диване, на котором я полчаса назад сидела и наблюдала за массажем, а потом горевала.
Я боялась боли, но Димка, хоть и тоже новичок, был самым нежным. Я всё ждала, что после этого изменюсь сама, а изменился он. Расслабился и открылся. Мы даже в душ сходили вместе, хотя неловко было, чего уж.
А про «новичка» я спросила позже. Знаю же, что парни любят прихвастнуть опытом, ну или победами. Но Димка сказал просто:
– Не переживай, ты у меня первая.
Потом улыбнулся и добавил:
– И единственная.
– Ты у меня тоже первый, – сообщила я.
Он снова улыбнулся.
– Я понял.
Он вообще выглядел таким благодушным, довольным, разморенным, правда, но прямо лучился весь. И не выпускал из объятий. С тех пор, как мы узнали, что он ослеп, я впервые видела его таким.
Даже про эту злосчастную массажистку Элю он говорил без тени недовольства.
– Я перестал ездить в Центр. Думал, зачем? Какой толк? Если бы он был, уже бы помогло. А так… Но она позвонила, когда я не пришел. Убедила, в общем, что бросать не стоит. Ну и если, говорит, мне сложно, она может и сама ездить на дом.
Я еле сдержала ехидный смешок, мол, ещё бы. Но остановилась, не стала портить момент.
– Ты не должна меня ревновать.
Я всё-таки хмыкнула. Легко сказать: не ревнуй.
– Это вопрос доверия. А я разве давал тебе повод не доверять мне?
– Я не тебе не доверяю, а ей, – вздохнула я. Потом повернулась набок и, легонько стукнув его кулаком в плечо, шутливо предъявила: – А ты давал мне сто тысяч поводов засомневаться, что ты вообще меня любишь.
Правда, за игривым тоном я прятала свои настоящие страхи, которые сейчас притупились, конечно, но бесследно не исчезли.
Дима аж брови взметнул в изумлении.
– Да почему? С чего ты это взяла?
– Ты… – я запнулась, краснея. И не смогла сказать: ты меня не хотел. – Ты помнишь, когда ты меня поцеловал в последний раз? Не считая в щечку там, в плечо… Когда поцеловал по-настоящему? Помнишь?
Дима нахмурился, пытаясь, видимо, вспомнить.
– В прошлом году. В декабре. Тогда ты целовал меня при каждом удобном случае. Нет, я понимаю, что потом мы… Но летом, в августе… Мне вообще казалось, что ты от меня шарахался.
Дима лежал, закинув руку за голову, словно обдумывал мои слова.
– Я не хотел тебя привязывать к себе. Хотел дать тебе возможность уйти, если для тебя… ну, такая жизнь станет в тягость… Но ты ошибаешься, если правда думаешь, что я не хотел быть с тобой. Не хотел тебя.
Он снова улыбнулся.
– Да я с ума сходил. Дымился весь.
Я засмеялась. Ответ мне понравился.
– А сейчас всё? Притушили пламя? С ума больше не сходишь?
– Ещё больше схожу, – Димка перевернулся и навис надо мной. Медленно опустил голову, нашёл мои губы…
9
Это были самые чудесные выходные за… да, пожалуй, за всю мою жизнь. Я, наверное, выглядела глупо – у меня с лица ни на минуту не сходила блаженная улыбочка. Да и у Димки тоже. Он вообще как с цепи сорвался, почти не выпускал меня. До конца больше не доходил – щадил меня, но целовал, обнимал, трогал постоянно, будто хотел компенсировать все прежние дни и месяцы. На ковре у разожжённого камина мы тоже всё-таки целовались. Так что одна моя романтическая мечта практически сбылась. Даже две: ещё мы включали музыку на Димконом ноуте, какие-то нежные инструменталы, и танцевали медлячок – ну, точнее, покачивались, обнимая друг друга. А когда проголодались – заказали пиццу и кучу всего вдобавок. И в кои-то веки у меня не свербело. Моя внутренняя экономка решила не портить сегодня нам вечер.
В воскресенье вечером я собралась домой, и Димка вдруг сказал:
– Мне не хочется, чтобы ты уезжала. Не только сегодня, а вообще. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Хочу с тобой засыпать и просыпаться…
Хорошо, что он не видел, какое у меня сделалось лицо. Как у счастливого идиота.
– Я тоже ужасно не хочу уезжать, – прижалась я к нему. – И если бы не надо было утром на пары, никуда бы не поехала. Жаль, что ты так далеко живешь.
– Можно ведь на такси ездить.
Тут уже экономка во мне подала возмущенный голос.
– Каждый день на такси?
– Ну да. Мне это ничего не стоит.
– Ну нет, это слишком. Может, это для тебя и придурь, но я не могу так. У меня тоже есть принципы. И я не могу так… Не обижайся, пожалуйста.
– Я не обижаюсь, просто не понимаю тебя. Что здесь такого? Это же такая мелочь. Да и вообще если мы вместе, то это нормально, это естественно, это так должно быть. Мужчина должен содержать свою женщину.
– Не говори так! – взвилась я. – Меня от одного слова «содержать» всю корежит. Женщина, которую содержит мужчина, называется содержанкой. Да я скорее умру, чем ею стану.
Дима тоже, по-моему, злился, ну или негодовал.
– Господи, Таня, да что за дикость у тебя в голове? А если мы с тобой поженимся?
Я тут же смущенно зарделась и на миг потеряла суть разговора.
– Что?
– Ну как мы будем жить, если поженимся? У каждого будет свой кошелек? Каждый будет есть отдельно, отдыхать отдельно? А если у тебя кончатся деньги? Ну, или у меня? Будем брать друг у друга взаймы? Под проценты, под расписку? Блин, ну это же чушь!
– Ну нет. Но зачем ты сравниваешь? У нас же не так всё серьезно. В смысле, мы же не муж и жена. Может, потом… ну, если у нас всё сложится, мы и правда когда-нибудь поженимся, как-то изменится всё…
Я разволновалась и с трудом выразила свою мысль. Но Димка ещё больше помрачнел.
– Лично для меня у нас и так всё предельно серьёзно. Что может изменить какой-то штамп? Думаешь, мы будем любить друг друга сильнее? Больше доверять? Или что?
– Дим, давай вернемся к этому спору позже. Но пока, вот так сразу, я не могу брать у тебя деньги. Не дави на меня, пожалуйста. Может, мне надо время, не знаю…
– Извини, – вздохнул он.
Я, словно извиняясь за этот спор, за свою горячность и категоричность, поцеловала его со всей нежностью. Он на секунду замер, но почти сразу дрогнул и ответил на поцелуй. Это хорошо. Это значит, мы не поссорились.
– Дим, я постараюсь выкроить время на неделе. У нас в среду всего две пары будет, и я сразу после универа к тебе поеду.
– Буду ждать, – улыбнулся Дима, хотя я видела, что он… нет, не то что пал духом. Просто эти два дня он прямо светился весь, а теперь словно погас.
– Я обязательно приеду! Береги себя. Будь очень осторожен. И телефон больше не теряй. А то я с ума схожу, когда не могу до тебя дозвониться.