В полуголодной и разоренной послевоенной стране дом Михаила Михайловича давал уют и отдохновение многим и многим остро нуждавшимся в этом людям. В «Синей книге» — домашнем альбоме, заполнявшемся гостями Мелентьева, — сохранились теплые слова, посвященные дому и его хозяину. Вот что написал Сергей Сергеевич Толстой (внук Л.Н.Толстого): «Чего хочет сердце человеческое? Оно хочет прежде всего тепла и ласки. Трудно представить себе большее тепло и большую ласку, чем те, которые дает Михаил Михайлович.
Чего хочет душа человеческая? В наше время душа человеческая, может быть, хочет больше всего покоя, отдыха. Трудно представить себе кого-либо, кто так мог бы "упокоить" человека и так "успокоить" душу, как Михаил Михайлович.
Чего жаждет ум человеческий? Он жаждет больше всего умной сочувственной беседы, беседы с таким собеседником, который и слушает, и сам говорит, беседы зараз и отзывчивой, и сообщающей. И еще он, ум человеческий, жаждет приобщения к творчеству другого, равно как к возможности проявить свое творчество. Нет, думаю, такого замечательного собеседника и такого по-настоящему творческого человека, как Михаил Михайлович.
Чего, наконец, жаждет тело человеческое? Увы, столь многого, что это трудно перечислить, вплоть даже, иной раз, до одеколона после бритья. И это все, включая одеколон, оно получает в гостеприимном, душевном, ласковом доме Михаила Михайловича».
Здесь, в Тарусе, еще раз проявился особый талант Михаила Михайловича, сопутствовавший всей его жизни: талант соучастия, сочувствия, душевной поддержки другого человека. Именно об этом его качестве по-разному, но с одинаковой благодарностью, вспоминают его корреспонденты. В этом, может быть, одна из главных тайн личности доктора Мелентьева. Сверх тех свидетельств о нем, которые читатель встретит на страницах книги, приведем еще отрывок из воспоминаний его племянницы Ирины Владимировны Долгополовой: «Был у него удивительный дар, дар общения с людьми, независимо от того, рафинированный ли это интеллигент или мужичок из деревни около Тарусы, приехавший на базар продать поросенка или курицу, или озлобившийся до предела человек, или человек, решивший умереть, потерявший веру в свои силы… Михаил Михайлович всегда выходил из этих бесед с глазу на глаз победителем. Люди уходили от него улыбаясь, говоря при этом, что очень любят его».
В конце жизни Мелентьев решил передать свою коллекцию в музей родного города Острогожска. В собрании его к тому времени были ценнейшие вещи: акварели Альберта Бенуа, «Этюд с аистами» В.Д.Поленова, набросок Ф.А.Малявина к картине «Рязанские бабы», большое полотно Ф.А.Бронникова «Гимн пифагорейцев восходящему солнцу…» (о нем некогда писал Ф.М.Достоевский), французские гобелены, выполненные по картинам Монсантье, бисерные вышивки старинных мастериц, стекло и фарфор знаменитых русских заводов, изысканная мебель красного дерева, множество других художественных вещей и среди них конечно же работы В.А.Свитальского, созданные некогда в доме Михаила Михайловича. Все эти работы занимают отдельный зал острогожского музея, у которого посетителя встречает надпись: «Дар землякам доктора М.М.Мелентьева».
В последние годы жизни Михаил Михайлович написал завещание, в котором прежде всего просил родных сохранить «Книгу о Володе» и тома воспоминаний «Мой час и мое время»: «Нужно только хранить их. О чем я и прошу. Каждая книга, как и человек, имеет свою судьбу. Я верю, что когда-то и мои книги увидят свет».
Для того, чтобы это пожелание стало реальностью, должен был измениться политический и цензурный режим. Отдельные фрагменты воспоминаний начали появляться в печати с 1990 года. Полностью же обе его книги выходят из печати только сейчас, в первый год следующего века. Когда-то друживший с Мелентьевым Михаил Дмитриевич Беляев (известный литературовед и создатель музея-квартиры Пушкина в Ленинграде), познакомясь с частью воспоминаний в 1946 году, писал: «То из них, что Вы мне читали, безусловно хорошо и по содержанию, и по форме. Кроме того для будущего читателя они важны уже одним тем, что явятся записками среднего человека, т. е. как раз тем, чего всегда не достает истории и без чего история неполна и непонятна». Можно, наверное, согласиться с этим суждением, добавив только, что перед нами предстает здесь жизнь человека «среднего» в социальном, но отнюдь не в нравственном измерении.
Воспоминания Мелентьева дождались печати во многом благодаря многолетним усилиям Ирины Владимировны Долгополовой, его племянницы, дочери Анны Михайловны. С Ириной Владимировной читатель не раз встретится и на страницах книги. Она родилась в 1910 году, закончила Политехнический институт в Ленинграде. В войну ей пришлось долго работать в блокадном Ленинграде, выполнять тяжелейшие задания по эвакуации заводов и налаживания производства оружия и боеприпасов на новых местах. После войны она несколько лет работала в Германии по обеспечению репарационных поставок, затем по восстановлению ранее эвакуированных заводов. Много душевных сил и тепла отдала она заботе о пожилых матери и дяде. Следуя семейной традиции, и сама Ирина Владимировна продолжает писать воспоминания, которые ждут еще своего издателя. Хочется пожелать ей здоровья и бодрости духа и еще и еще раз поблагодарить за заботу о семейной летописи, значение которой выходит далеко за рамки одной семьи.