— Ты прав! Жаль, что опоздала и всё пропустила, обычно я привыкла приходить в разгар процесса, если понимаешь, о чём я! — она не смутилась, махнула рукой коллеге, которая продолжала немым изваянием стоять в другом конце комнаты и пошла за своим чемоданом. Потом всё-таки передумала, обогнула диван, приближаясь к дочке замдеканши, трусливо отступившей на шаг, будто это могло спасти, и впихнула ей в руки кота. Стало как-то не по себе, словно София вычеркнула из жизни последнее, что нас связывало. Сава был не согласен, он сопротивлялся в отличие от меня, и вырывался из рук новой женщины, которая не пришлась ему по душе. Брюнетка визжала, пытаясь избавиться от кота, а я молчаливо наблюдал за тем, в какой дурдом превратилась моя жизнь.
— Сева, даже не знала, что ты такой драчун! — София радовалась тому, как ловко получилось поставить зазнавшуюся девушку на место.
Уже через секунду Елецкая стояла напротив меня с чемоданом, ожидая, когда я соизволю её пропустить, но я не хотел. Пусть скажет что-нибудь, пусть побудет рядом! Я ещё не смирился с её уходом, не могу отпустить. А ещё я запутался… Почему она ведёт себя так, будто самый главный изменщик этой планеты — я?
Блонинка недолго играла со мной в гляделки, закинула руку мне за шею, притянула к себе и нежно коснулась губ своими, сладкими. Я не мог не ответить ей взаимностью, мне так сильно не хватало её все эти дни, что тело, руководствуясь инстинктами, тут же отреагировало. Прижал её к себе, скользнул языком внутрь её рта и почувствовал сквозь поцелуй её улыбку, от которой сносило крышу. Если бы на краю сознания не маячила ненужная свидетельница, я бы точно плюнул на всё, подхватил Софию и унёс в нашу спальню. К чёрту Олега и всех, кто был у неё! Она, будто прочитав мои мысли, медленно отстранилась, посмотрела виновато и коснулась щеки в прощальном поцелуе.
— Прости! — от тихого шёпота в жилах леденела кровь, а затем мне показалось, что я увидел кровожадный блеск в её голубых, чистых, как озёрная вода, глазах. — До завтра, Тарасова!
Связка ключей, которую она перед уходом бросила на тумбу, до сих пор мозолила глаза — сюда София больше не вернётся, мне не стоит ждать. Не отдала девушка только магнитную карту, иначе мне пришлось бы её провожать до первого этажа, а этого она очевидно не хотела. Решила, что нечего бередить душу лишними минутами рядом друг с другом.
— Ты… — я развернулся к той, которая затеяла собственные игры за моей спиной. — Минута, чтобы одеться. Скажешь хоть слово, выставлю, как есть!
Видимо в этот момент я выглядел достаточно устрашающе, потому что девушка начала торопливо собираться, не сделав ни единой попытки меня соблазнить. Вздохнул, эту провожать вниз мне всё же придётся, иначе на этаже навечно поселится призрак. Натянул на себя первое, что выпало из шкафа, сгрёб со стола документы, из-за которых всё началось, и мы вышли.
— Я просто… — пискнула в лифте Тарасова, пытаясь выдавить оправдание в свою защиту, но я резко отмахнулся. Не хочу ничего знать, её мотивы мне предельно ясны. Вывел девушку из подъезда, не сказав даже слова на прощание, впихнул ей в руки бумажки, и вернулся обратно, набирая по дороге сразу несколько сообщений. Сегодня вечером обязательно напьюсь с парнями.
Утро следующего дня встретило меня головной болью, слабостью и тошнотой, подступавшей все ближе при каждом резком движении. Собрав мысли в кучу и влив внутрь пол литра холодной воды, начал сомневаться в собственных умственных способностях. Неудивительно, что меня вчера развезло буквально на втором бокале — только я мог пойти бухать, забыв, что все выходные глотал таблетки. Было так плохо, что отношения и работа — последнее, о чём я мог переживать.
Зазвонивший телефон захотелось кинуть, куда подальше, но я собрал все силы, чтобы ответить.
— Мистер Штиллер, — английская речь с акцентом, достаточно чувствительным для того, кто треть жизни провёл в Америке, выбила из колеи. Её обладателя было трудно не узнать. — Надеюсь, вам удобно сейчас говорить…
— Да, — прочистил горло и кивнул сам себе, председатель о моём жесте всё равно не узнает. Голова предательски закружилась, и я поскорее уселся на первый попавшийся стул.
— Вчера я имел приятнейший разговор с вашей невестой, и она поделилась интересной историей, которая заставила меня пересмотреть своё решение. Поэтому я готов подписать контракт с вами уже сегодня! Если мы сделаем это, когда ваша команда сможет приступить к работе? — мне казалось, что я сплю либо это параллельная реальность, в которой все проблемы решаются по щелчку пальцев.
— Всё будет согласно плану, который мы представили вам на последней встрече! Прототип сможем предоставить через две недели! — впервые вопрос с председателем Ву решался быстро, без лишних оттягиваний и лично со мной — до этого контактировали лишь наши ассистенты, долго вписывая встречи в загруженный график китайца. — Я могу узнать, что именно сказала вам София? — я был обязан задать этот вопрос. На том конце трубки послышался тихий смех.
— Об этом лучше спросите у неё сами!
Глава 19
— Что ты себе позволяешь?! — запищала брюнетка с бледной кожей, подскакивая на ноги. Девушка кончиками пальцев схватила журнал, который заполняла, и принялась ошалело трясти его в руках, брызгая вокруг каплями. Каплями крепкого чёрного кофе, который молниеносно впитывался в страницы, оставляя грязные, бурые разводы. На его спасение не было ни единого шанса, но Тарасова упорно не оставляла попытки реанимировать документ. — Я же его буду до конца жизни переписывать! — удручённо воскликнула она, наконец смирившись с потерей — журнал пал в неравном бою со свежезаваренной арабикой.
— Я случайно! Ты же знаешь, как это бывает… — с наигранным равнодушием пожала плечами. Извинятся всё равно не стану, не дождётся. Жаль, никакого чувства удовлетворения моя маленькая месть не принесла. Девушка, смотревшая на меня загнанным зверем и явно не ожидавшая, что сегодня её настигнет страх расплаты, не вызывала ничего, кроме отвращения. В первую очередь к себе. Не стоила она того, чтобы руки марать — вот, меня настигли первые укоры совести. Я горько вздохнула: и как постоять за себя в этом мире, полном негодяев, если тебя хорошо воспитали? Вопрос остался открытым.
— Тяжело быть брошенной, да? — язвительно усмехнулась Тарасова, показывая истинное змеиное нутро и пытаясь плюнуть ядом. Плохо старалась, до меня не долетело. Я не стала отнекиваться, доказывая, что всё не так. Она права, меня ведь действительно бросили. Только не из-за неё вчера, а ещё в тот снежный день после несостоявшегося ужина.
— А тебе использованной? — как там говорят, лучшая защита — это нападение? Если бы брюнетка не открыла рот, я бы по-быстрому собрала вещи и ушла, но теперь пусть отражает мои словесные выпады. — Уверена, он выставил тебя за дверь сразу после того, как я ушла… — девушка стиснула зубы с досадой и отвела взгляд в сторону, подтверждая мою догадку — она стала всего лишь орудием мести в умелых мужских руках. Предсказуемо! — Что ж, хотела мужика? Он весь твой! — с моими темпами скоро открою ярмарку, где буду раздаривать бывших одиноким девицам.
Я ожидала, что мне будут грозиться скорой расправой от рук замдекана, но ничего подобного не произошло. Девушка просто промолчала, не найдя, что ответить. Такие, как она, способны действовать только подло, исподтишка, но меня это, как и раньше, не особо волновало. Быстро выбросив из головы лицо страдающей Тарасовой, ушла на последнюю пару. Не просто крайнюю в расписании на сегодня, а ту, которой я планировала завершить свою не долгую преподавательскую карьеру. Вчера после долгих переговоров на семейном совете решение было принято. Кострова, конечно, поворчала, но я видела, что подруге и самой не терпится вернуть к привычному образу жизни. За две недели безвылазного торчания дома её широкая душа, требующая внимания, начала задыхаться, зато рацион Костика пополнился десятком новых блюд — девушка всё время заключения проводила на кухне.