Я вышла на улицу, жмурясь от яркого солнца, и заметила машину Максима прямо у крыльца. Я не спутала бы её ни с чьей другой, потому что он приезжал к нам на протяжении девяти месяцев на ней. И сейчас он находился тут, в здании… Наверное, сейчас ворковал с дочерью и женой… Обида тупой болью начала ныть в груде. Я тяжело вздохнула и обратила внимание на такси.
— Я попросил, чтобы он нас подождал, — сказал Стас. — Пойдём, скорее, а то солнце печёт, тебе, наверное, нельзя…
— Мне всё можно, — резко ответила я и направилась к машине.
Меньше всего на свете хотелось, чтобы Стас заботился обо мне. Поначалу я злилась на Максима за то, что проник в душу, а потом отнял ребёнка и не позволил попрощаться, но теперь вся ярость начала перетекать на того, кто предложил мне стать суррогатной матерью. На Стаса… Из-за его долгов мне пришлось испытать невообразимое чувство потери. И я понимала, что никогда не прощу его за это. Хотя, чего уж там греха таить, я ведь и сама виновата: могла не платить его долги и развестись раньше, а я всё пыталась сохранить семью, которой больше нет. И ребёнка, моей маленькой девочки, у меня тоже больше нет.
Интересно, как её назовут?!
Я вспомнила, как несколько месяцев назад сидела вместе с Максимом в гостиной. Мы разговаривали о детях, о том, как я готовилась к рождению Вити…
— Так уж получилось, что не знала пола ребёнка, — говорила я ему. — И я придумала два имени: сына я хотела назвать Виктором, а дочку Василиса. Васёна… Как героиня русских сказок.
— Мне нравится имя Василиса, — улыбнулся Максим.
— А как вы хотите назвать дочку, если не сын родится, конечно же, — осторожно спросила я.
— Мы пока не обсуждали с Галей этот вопрос. Не знаю, если честно… Мне тоже нравятся вот такие имена: Василиса, Варвара, Надежда…
Я ещё раз посмотрела на машину Максима и на вход, когда таксист разворачивался. Надеялась, что мужчина выйдет, но он всё ещё находился внутри… И я не должна была преследовать его.
Доехали мы быстро. Стас открыл дверь своим ключом и пропустил меня вперёд. Холод пустой квартиры проник под кожу. Я подошла к дивану и плюхнулась на него, бесцельно глядя в одну точку перед собой.
— Если тебе что-то нужно… — развёл руками Стас.
— Мне ничего не нужно. Спасибо, — ответила я и впервые посмотрела ему прямо в глаза. — Как твоя мама?
— Она в тяжёлом состоянии, в реанимации… Я не знаю, чем всё закончится, врачи не дают утешительных прогнозов.
Я судорожно сглотнула. Жаль было свекровь, ведь как бы сильно она ни ненавидела меня, она оставалась человеком. А ещё мне было жаль Стаса, но я не могла ему помочь, и не хотела, особенно когда вспоминала, что он — причина всех моих бед.
— Стас, тебе лучше уйти… — сказала я, отводя взгляд в окно.
— Я не могу тебя оставить, я обещал твоей маме, что буду поддержкой для тебя.
— Мне нужна была поддержка раньше, не сейчас, — сорвалась я и повысила голос. — Когда ты вгонял меня в долги и предложил стать суррогатной матерью… Как тебе такое в голову пришло? А? Скажи! Как ты до такого додумался?
Мне не хотелось закатывать истерику, но сдерживать поток эмоций в себе я больше не могла. Стас присел рядом, но за руку, как обычно это делал, брать меня не стал.
— Лучше, чтобы ты узнала всё от меня, — начал Стас, и сердце тут же стало работать, как отбойный молоток.
— Что ещё ты от меня скрывал? — спросила я, опасаясь, что правда может уничтожить.
Я вошёл в небольшой кабинет, где пахло какими-то медикаментами. С детства не любил этот запах, раздражающий обоняние. Доктор, вероятно, заметил моё замешательство: он ухмыльнулся и сел за стол.
— Кабинет только что прокварцевали. Обязательная процедура. Признаться, я раньше терпеть не мог этот запах, а теперь привык, и без него как-то не по себе даже.
Я кивнул и присел напротив врача. Сердце было не на месте оттого, что малышка сейчас находилась с Галей, и та запросто могла продолжить обезьянничать у люльки со своим телефоном.
— Вы хотели поговорить?! — спросил я, чтобы подтолкнуть его поскорее начать беседу.
— Да… Я хотел сказать о том, что малышка отказывается от искусственного питания. Мы пробовали разные смеси. Обычно детям хорошо идёт нутрилон, но… — он развёл руками. — Она сделала всего пару глотков. Ей нужно грудное молоко. Возможно, вы могли бы договориться с Ольгой, или же лучше мне это сделать, учитывая тот факт, что она возненавидела вас.
— Возненавидела? Меня? — глаза широко распахнулись. Я кашлянул, чтобы прочистить горло. Столько новостей ударило по голове. А я ведь сутки не был на работе и уже боялся думать, что и там меня ждёт сюрприз.