- Стратофонтов? - поднял правую бровь генеральный консул. - Не являетесь ли вы, сэр, одной из ветвей генеалогического древа национального героя нашей республики русского адмирала Страттофудо, памятник которому возвышается в столице нашей страны Оук-порте?
- Геннадий как раз является ветвью адмирала Стратофонтова, но отнюдь не Страттофудо, - сказал капитан.
Консул улыбнулся:
- Так жители нашей страны переиначили это славное имя на свой манер.
- Значит, мы увидим памятник моему предку? - воскликнул Геннадий. Николай Ефимович, это потрясающе! Памятник моему дедушке!
- Вы собираетесь посетить Большие Эмпиреи? - осторожно спросил консул.
- Как раз по этому поводу мы и пришли к вам, сэр, - - сказал Рикошетников. - "Алеша Попович" будет все лето исследовать шельф в районе архипелага и знаменитую впадину Яу. Мы хотели бы получить согласие вашего правительства на заходы в ваши порты и гавани.
- На вашем судне есть футбольная команда? - быстро спросил консул.
- Что-о? Футбольная команда? Да, разумеется, у нас есть футбольная команда...
- Тогда все в порядке. Футбол - это главная страсть нашей республики и президента. Вы получите право захода во все гавани Больших Эмпиреев.
- И Карбункла, - добавил Рикошетников.
- Во все гавани и порты Больших Эмпиреев, - повторил консул.
- Ну, конечно, и Карбункла? - весело спросил Рикошетников.
Мимолетная тучка проскользнула по лицу Старжена Фица.
- На Карбункле не играют в футбол, - сухо сказал он. Рикошетников не обратил внимания на странный тон, каким были сказаны эти слова, извлек из своего портфеля судовые бумаги и приступил к обсуждению формальностей.
"Почему же на Карбункле не играют в футбол? - подумал Геннадий. - И почему консул помрачнел, когда сказал об этом?"
- Ну все в порядке,- сказал Рикошетников, закрывая свой портфель.
- Наконец-то можно снять проклятый мундир! - воскликнул Старжен Фиц. - Надеваю я его, господа, не чаще одного раза в десять лет, но все-таки терпеть не могу. Что вам приготовить, господа? Итальянскую пиццу, швейцарскую фондю, аргентинское асадо, индийский керри-райс или, может быть, русский борщ?
- Что вы хотите этим сказать? - воскликнул Геннадий. Он побагровел и вытянулся как струнка.
- Просто повеяло воспоминаниями детства, - затараторил вдруг по-русски Старжен Фиц. - Как вы вошли, господа, так сразу пахнуло нашим русским привольем, березовым соком, борщом... Ведь я, господа, родился в Санкт-Петербурге и покинул его шестьдесят лет назад в вашем возрасте, милостивый государь.- Он почтительно поклонился Геннадию. - Судьба мотала меня по всему миру, господа, но об этом не будем. Единственная страна, где мне не довелось побывать, - это Республика Большие Эмпиреи и Карбункл... Всего доброго, господа, всего доброго, но прежде прошу оплатить счет. Ваш ужин, господа, стоил три тысячи иен, игра на скрипке четыреста пятьдесят иен, демонстрация приемов бокса и дзю-до пятнадцать иен. Извините, господа, я бы не взял с вас денег, но мое правительство не платит мне жалованье уже двадцать четыре года. Приходится изворачиваться, господа. Старость - не радость... Прежде старый Старжен Фиц зарабатывал на велогонках, сейчас соль в коленных суставах, господа...
Консул, видимо, мог бы так болтать еще очень долго, но моряки направились к выходу. Старжен Фиц проводил их до дверей, всучил на дорогу чикагский галстук, кактус, раковину и банку с сороконожкой за 127 иен.
- Ах, господа, - тараторил он уже в дверях, - говорят, что страна, которую я здесь представляю, земной рай! Хочу вам дать последний полезный совет, господа. Обязательно постарайтесь в Оук-порте познакомиться с мадам Накамура-Бранчевской. Недавно эта леди посетила Токио, и старый Старжен Фиц был просто очарован...
- Чем же знаменита эта дама? - усмехнулся Рикошетников. Чудак консул успел уже порядком надоесть ему.
- Ах, это просто совершенство! Убедительно советую не избегать приятнейшего знакомства с этой богатой импозантной и попросту красивой женщиной.
- Я никогда не чурался импозантных, а тем более красивых дам, улыбнулся капитан.
- Это похвально, это похвально, это похвально... - Консул оцепенел с широкой бессмысленной улыбкой на устах.
По дороге к порту Геннадий и капитан во всех подробностях вспоминали визит к "генеральному консулу" и весело хохотали.
В районе Гиндзы их "бентли" попал в автомобильную пробку. Джазовые обвалы из окон баров, крики зазывал и уличных торговцев, полицейские свистки и сирены, клаксоны автомобилей чуть не оглушили их. В небе, освещенный скрещенными лучами, поворачивался рекламный автомобиль, ниже то хмурилась, то расплывалась в улыбке гигантская неоновая рожа, все кричало, мелькало, подмаргивало. Световая газета на крыше "Асахи" вещала:
Сегодня в Токио убито 15, ранено 307!
Битлы заявили протест министерству внутренних дел Англии!
Советы продолжают штурм космоса!
Заявление генерала Зиапа!
Экс-шахиня Сорейя приняла приглашение киностудии "МГМ"!
Исчезновение панамского сухогруза в ста милях от Гонконга!
Потеряна связь с яхтой шейха Абу-Даби, стоимость которой оценивается в 15 миллионов...
Самолет таиландских ВВС засек неизвестные торпедные катера!
Новые пираты?
ГЛАВА III,
в которой слышится пение кота и тявканье "Ржавой акулы"
Стоял полный штиль. Вот уже неделю плавучий институт в идеальных условиях исследовал семикилометровую впадину Яу. Ничто не мешало ученым опускать дночерпалки и тралы, запускать радиозонды. Корабль медленно двигался, прокладывая новый промерный галс. Эхолоты прощупывали глубину. На палубах "Алеши Поповича" царила веселая суета. Казалось, что это кусок черноморского пляжа: все ученые и моряки были в плавках и темных очках.
Неподвижный океан горел с яркостью вольтовой дуги. Иногда в слепящем мареве трепещущими пятнами пролетали стайки летучих рыб.
Геннадий никак не мог свыкнуться с мыслью, что под днищем их судна такая гигантская толща воды - семнадцать с половиной кругов стадиона имени Кирова, четырнадцать останкинских телебашен! Подолгу он стоял, опершись на планшир, глядя, как из темноты в прозрачные слои выплывают акулы. Эти мерзкие твари постоянно кружили вокруг судна и испарялись только тогда, когда появлялись быстроглазые, иронически улыбающиеся дельфины-афалины.