Чьи-то руки вдруг вырвали большой кусок дерева, раскрывая мне дорогу на волю. Почуяв свободу, я тут же оскалился и рванул вперёд, стараясь зацепить своими когтями освободившего меня человека. Вот, сейчас его прикончу, выберусь и всё будет, как прежде! Дальше буду жить, становиться сильнее и когда-нибудь доберусь до Дерева-Лорда. «Что?» — послышался удивлённый голос Чера, когда надо мной вдруг зависла странная полупрозрачная фигура. Её кинул молодой, жилистый парень с длинными кудрявыми волосами, одетый в тяжёлую военную форму, сильно контрастирующую с изогнутым кинжалом в его руках, выглядящим точь-в-точь как из фэнтези игры. Странные объёмные линии, напоминающие нечто вроде иероглифа, резко засветились, а в следующее мгновение горящие фиолетовым светом цепи обхватили меня за руки, ноги, торс и даже голову. Это всё случилось столь быстро, что к тому моменту мои когти едва-едва успели коснуться плоти вскрывшего моей саркофаг человека, немного его оцарапав. С силой они дёрнули меня вверх, вытаскивая из гроба и подвешивая над землей. Сами же эти цепи появились из ниоткуда и, чуть отдаляясь от моего тела, растворялись в никуда. Я попытался было выбраться, выкрутиться или даже силой разорвать призрачные путы, однако всё было напрасно. Осознав тот факт, что из этой ловушки мне не выбраться, я стал злобным взглядом сверлить человека с кинжалом. Человек же этот, однако, вовсе не обращал внимания. Вдруг, осматривая комнату, он дёрнулся, словно что-то заметив. Неторопливо он подошёл к столу, на котором лежал лишь листок с детским рисунком. Я отчётливо помню, как сворачивал его, прежде чем положить туда, но теперь почему-то тот был развёрнут. Парень, сложив кинжал в ножны, подошёл к рисунку и аккуратно его поднял. С каким-то странным выражением лица, напоминающим гримасу боли, он внимательно осмотрел неровные разноцветные линии картинки. После этого он подозрительно глянул на меня, но промолчал, лишь сложил рисунок себе в карман да вернулся на место. Из его уст сорвалось какое-то короткое слово, вслед за чем цепи неожиданно стянули меня и стали быстро утаскивать в сторону крупного медальона, висевшего на шее парня. Почувствовав опасность, я стал извиваться, кричать что-то неразборчивое и всячески сопротивляться неизвестной мне силе. В отчаяние, с громовым криком, я заставил в мгновение ока из своей спины вырасти длинному костяному жалу. Забирая из меня все силы, вызывая во мне ужасающую, невыносимую боль, изогнутая кость с чавкающим звуком вырвалась из моей спины и со скоростью броска змеи устремилась к земле. С глухим звуком жало вонзилось в твёрдую почву, пробивая землю и камень. Однако сил радоваться какому-никому успеху совершенно не было. Из-за перенапряжения перед глазами всё стали меркнуть, в ушах загремели барабаны, а всё тело в миг атрофировалось и обмякло. Однако это жало не задержало меня и на секунду. Цепи, почти не заметив сопротивления, вновь дёрнули меня вперёд, нещадно выдирая жало из моей спины вместе с крупных куском плоти. Когда же моё тело невообразимым образом стало засасывать прямо в медальон, я уже впал в полное беспамятство.
— Паук, — послышался приглушённый голос Чера.
— … - я не мог ответить.
— Эй! — звук стал слегка отчётливее, но я всё ещё не мог ответить.
— Что происходит?
— Паук!
— Ты меня слышишь?!
— Только не опять! Чёрт! Чёрт! — раз в десять минут, может чуть реже, звучал голос червя.
— Где мы?
— Я надеюсь, что мы не помрём и в этот раз.
— Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук, Паук… почему мне приходится называть тебя столь нелепым именем? Надо было придумать что-нибудь получше.
— Эй…
— Темнота, вокруг одна темнота. Ты меня слышишь?
— А я ведь так и не умею готовить пиццы! Если быть честным, то я даже не уверен, что это такое. Мне кажется, что это еда! И какие-то образы в голове есть, но… я не уверен. Такая вещь вообще существует?
— Порой я путаюсь в своём разуме.
— Стой… что это? Это… мутация? Если вернёшься, то нам надо будет с тобой поговорить…
— Знаешь, мне страшно. Я не хочу умирать и не хочу быть один. А что, если это уже смерть? Что, если ты умер в тот миг, а это что-то вроде ада? Такой вот ад… бесконечная темнота и одиночество. Я не хочу.
— Кто такая Акаши?
— Сколько уже времени прошло?
— Всё будет хорошо?
— Слушай! Я ведь тоже был кем-то другим, прежде чем стать «помощником». Интересно… кем я был? Но думаю, что мне было бы ужасно страшно это узнать. Ты же смелый, Паук. Ты не боишься истины, ты хочешь её узнать, но… зачем? Принесёт ли это тебе радость и счастье?
— Бип, бип, бип, бип.
— Я чувствую боль. И моё сознание расплывается, перемешивается. Обычно я словно машина, теперь же всё смешалось в неразборчивую кашу. Это просто ужасно! Я не могу разобраться в собственных мыслях. Это так нелепо и чудовищно! Я просто хочу жить и знать всё, дабы иметь возможность помогать и направлять тебя, но в одиночестве я схожу с ума. Если… если ты не вернёшься в ближайшее время, то я сломаюсь. Свихнусь.
— Блять! Ебаный ты в рот! Сука! Нахуй это дерьмо! Я… я…
— Надо же… недавно мы… то есть… у меня было столь много эмоций, что я сам перестал понимать, что говорю, — он на некоторое время замолчал, долго думая, — да и сейчас не особо понимаю.
— Эй… мои мысли не работают.
— Нельзя так просто взять и запретить красить дельфинов.
Почти сутки я слушал то, как страдал Чер, и никак не мог ему помочь. Он был один, как я в том пепельном мире до встречи с Де. Мне оставалось лишь слушать, не имея возможности пошевелиться, ответить или даже просто почувствовать своё тело.
Неожиданно мне в глаза ударила яркая вспышка света, а в следующее мгновение я уже лежал посреди небольшой комнаты.
— Что? Где…
— У нас проблема, — послышался на удивление спокойный и размеренны голос Чера.
— …?
— Твои владения, — он сделал долгую, мучительную паузу, — они пропали. Большая их часть, если быть точнее. Фактически мы вернулись к тому, с чего начали, — окончив, он глубоко и печально вздохнул.
— Ясно, ну… поделать нечего, — я старался сдержать и подавить свои эмоции. — Если не найдём способа вернуть потерянное, то просто начнём заново и вновь расширимся. Но для этого надо выжить, а это, кажется, будет задачка не из простых.
Я обвёл взглядом абсолютно пустую комнату, лишённую каких-либо окон, мебели или ещё чего-то. Были лишь голые стены, да толстая, железная решётка, правда слегка проржавевшая и даже смятая. Но какая разница, если адова пелена не пускала меня наружу?! От злобы я попытался пнуть хлипкую тюремную дверь, но нога остановилась в сантиметре от неё. Чёрт! Успокоившись, я ушёл к дальней стене и, подмяв под себя ноги, сел на пол, ожидающе глядя на пустынный коридор.
— Как долго это будет продолжаться? И что же будет дальше? — тихо, на выдохе сказал я.
Спустя минут тридцать в комнату зашёл мужчина лет пятидесяти: с отчётливой проплешиной, но высокий, плотный и отдалённо напоминающий шкаф, причём не только фигурой, но также своим квадратным и тёмным лицом. Лицо его пересекала плотная сетка шрамов, делающая выражение его лица всегда несколько злобным. За ним следовала молодая девушка, опасливо оглядывающаяся по сторонам и держащая в своих руках короткое копьё, кажется, самодельное. Они о чём-то быстро поговорили друг с другом, после чего мужчина открыл вход в мою камеру. Я же лишь удивлённо глядел то на него, то на дрожащую от страха девушку: на неё явно влияла моя характеристика страха, воплощающаяся в тяжёлой ауре и неприятно внешнем виде. Впрочем, пересилив свою боязливость, девушка выставили перед собой оружие и вошла внутрь. Едва перейдя порог она остановилась и стала выжидающе смотреть на меня.