— Они безумно страшны.
— Ась? — я не понял, о чём говорил Еда.
— Твои тени, Кошмары, как ты их зовёшь. Невероятно точное название. Знаешь… я боюсь в этой жизни очень мало вещей, но твоя армия, твои солдаты… жажда крови, исходящая от них, заставляет кровь в моих жилах застывать. Они — поистине одни из самых жутких существ, на уровне их, — он ткнул пальцем себе за спину, туда, откуда виднелся улей жуков.
— Я не могу тебя понять…
— Ты как отец, слепой к истиной сути своих детей. Для тебя они всегда останутся малыми и невинными. В общем-то, извини… для тебя это не имеет никакого значения.
— Да, ты прав, мне без разницы.
Вскоре день стал подступать к концу, и я вновь полез наверх. Ползти было долго и тяжело, ветер, казалось, стал ещё сильнее и почти что сдувал меня вниз. С большим трудом мне удалось достигнуть вершины. Я вновь спрыгнул вниз и… ничего.
— Может, теперь успокоишься? Это бред, друг мой, — повторял Чер.
— Нет, я не остановлюсь.
— Эх…
Очередной вечер, и я вновь на самой высокой точке своих владений. Сглотнув, я взглянул вниз. Они были там и… вот! Сейчас! Я полетел вниз, быстро набирая скорость. Ветер с усилиям бил по моим ушам и глазам, заставляя щуриться, но вот… ещё чуть-чуть… давай же! Да! Чудом мне удалось схватиться за растрёпанное платье существа. Перехватившись, я стал ползти вперёд, намереваясь оседлать чудище. Но, видимо почувствовав, что я наверху, оно издало оглушительный вопль и… помчалось вперёд! От скорости меня чуть не сдуло, но я сумел удержаться. На миг оглянулся назад, и… мы уже были далек от шпиля и пелены, едва заметной на таком расстоянии. Я… я снаружи? Шок. Это был настоящий шок. Но насладиться им мне не дали. Монстр не переставал набирать скорость, и вот уже сам город скрылся за горизонтом, а после и горы, моря, океаны. Мы летели всё дальше и дальше. Космос? Звёзды? Планеты? Где мы?
В глаза ударил ослепительный изумрудный свет.
На мгновение — лишь на мгновение! — я ослеп. За этот краткий миг рваный плащ существа, за который я держался, куда-то пропал из моих рук. И чувство полёта тоже исчезло. Когда же я, наконец, смог оглядеться, то не поверил своим глазам. Вокруг, куда ни глянь, лежал бесконечный город. Это поселение и его фантастические жители захватывали моё воображение.
Первые часы находится тут было тяжело. Почти невозможно. У зданий, улиц, растений, даже живых и разумных созданий была неправильная геометрия. Углы тут были круглыми, перспектива обратная, большое казалось малым и наоборот. Поначалу я просто сидел в тени светло-фиолетового дерева изумрудного оттенка да старался не смотреть вокруг. От всего болела голова. Она просто взрывалась от обилия яркий красок, снопов искр, разлетающихся отовсюду, и песен. О да, повсюду в этом городе доносились чудесные песни. Язык их мне был неизвестен, но настроения там были неизменно радостными и праздничными.
Когда я слегка привык, то стал оглядываться в поисках существа, что принесло меня сюда. Его нигде не было. В панике, я поднялся на ноги и стал оббегать площадь, торговые лотки и странные улицы, вдруг исчезающие, а потом вновь появляющиеся в самых неожиданных местах. В таким бесцельных метаниях прошли почти что сутки, прежде чем до меня донеслась странная мысль: «Сам ты отсюда не сможешь уйти».
Поначалу я боялся, что меня не примут, что я не смогу тут обжиться. Однако, существа, жившие тут, оказались на удивление добры. Мы не знали языка друг друга, но, завидев меня, каждый стремился обогреть и накормить. Скоро уже я обзавёлся скромным домом, в котором, впрочем, почти никогда не бывал.
Этот город я назвал Сапфиром за чудесные дороги, выложенные из этого камня. Они фантастическим образом отрывались от земли и улетали прочь, каждый раз поражая меня. Тут не было ни времени, ни желаний, ни зла, ни смерти. Беззаботно там прошло неделя, вторая, месяц, год. В какой-то момент я и вовсе перестал следить за временем, решив, что это так… бессмысленно. Я с головой погрузился в вечное счастье этого города, с его праздниками, роскошными садами полными пёстрых растений и камней, с его величественными зданиями, словно сотканными из лёгких тканей, развивающихся на ветру. Год шёл за годом, но я не забывал того, кто я и что со мной происходило раньше. Я знал, что могу остаться тут хоть на века, но, скорее всего, мне придётся вернуться. Однако торопиться смысла не было. Год шёл за годом.
Сколько бы я ни путешествовал вдоль искривлённых построек, ступая по дорогам, обложенным драгоценными камнями, всё равно увиденное всегда вызывало во мне бурю сильнейших эмоций. Я жил в мире, полном восторгов, и ничего не понимал. Спустя столетия вопросы вновь стали назойливыми музами приходить ко мне, нагло забираясь в мой мозг, точно черви в спелый фрукт. Я стал мучиться ими. Во мне вновь объявилось желание Знать. Я стал задаваться вопросами: что это за место? Как я сюда попал? Как отсюда уйти? Для чего я тут? Кто же привёл меня сюда? Что вообще происходит? И чем больше во мне появлялось вопросов, чем старательнее я пытался найти на них ответы, тем отчётливее становилась неприятная истина: лишь Белая Акация сможет помочь мне.
Уходить было страшно. Мне не хотелось вновь чувствовать страх смерти, боль, тоску и всё, что встретит меня на Земле. Но я не мог противиться себе. Я всё дальше шёл по благоухающим тропам, вальяжно нависающим над и под домами, причём одновременно. Идя по ним, я мог, чуть задрав голову и повернув её левее, с лёгкостью рассмотреть то, как мои фигуры путешествует по ним. Шаг был лёгким и, казалось, стоит лишь чуточку сильнее оттолкнуться, и я полечу. На каждом повороте неведомые звери, а может, и сами ангелы либо даже люди дружелюбно встречали меня и приглашали к празднику. Так моё путешествие всё растягивалось и растягивалось.
Шёл я к величественному и вдохновенному дворцу, чьи башни медленно крутились в дивном вальсе. В моей голове было чёткое знание, что там я и найду выход и что там меня уже ждут. Однако я также и знал то, что никто не обидится за задержку хоть в вечность, а потому не торопился. Со стороны казалось, что дойти до него можно было бы за день, но у меня ушли столетия. Сотни быстрых, стремительных лет, прежде чем я наконец предстал перед ним.
Окруженный вихрастыми лестницами с изумительными балюстрадами дворец, точно пушинка, величественно парил над городом. Сверху замок с его многочисленными зданиями украшали блестящие покрытые яркими узорами надстройки — бельведеры, с которых, я уверен, можно было рассмотреть края бескрайнего города. Над входом в замок сидел огромный искусно выписанный маскарон, изображающий, что удивительно, моё собственное лицо. Зайдя внутрь, я оказался посреди длинного коридора, полного золота и изумруда, удивительно хорошо вписанного в интерьер. Всё вокруг заставляло надолго останавливаться и с широко открытым ртом осматриваться. Каждый уголок, каждый трещина были самим совершенством. Проходя дальше, я ненароком зашёл в галерею, полную множества картин. Но в этот раз мной не овладело восхищение. Нет. В этот раз я застыл из-за того, что уже видел эти работы. Мне они не показались хорошими, я довольно критично осмотрел мазню, безумно контрастирующую с всеобщей красотой этого места.