Мы завернули на очередном повороте и вышли к довольно просторному помещению. Сквозь небольшие щели между связанными нитями с трудом пробивался оранжевый свет, крася комнату в золотистые оттенки. В других комнатах было до ужаса темно, света не было совсем, но мне, благодаря мутациям, это не мешало. А тут… плотный луч золотого свечения падал на высокую чёрную фигуру, укрытую ниспадающими полотнами лёгкой ткани. Существо стояло в самом центре зала и, чуть задрав голову, смотрело в пустоту. Когда мы вошли внутрь, оно чуть склонило голову и лениво направило своей взгляд в мою сторону. На короткое время всё замерло. Секунда тянулась долго, точно капля мёда, а за ней тут же следовала вторая. Наконец, Де сделал пару шагов в мою сторону и в низком поклоне склонился к земле.
Эта сцена, короткая сцена воссоединения вызвала во мне такую гамму эмоций, что я не смог их выразить. Лишь коротко кивнул в ответ и, жестом пригласив Де следовать за мной, пошёл дальше. Я не оборачивался назад, но слышал за своей спиной тихий шелест тканей, ползущих по полу. Скоро к нам присоединилась Тая и все остальные. Не было лишь Чера. Хотя иногда мне казалось, что я слышу тихое сопение своего давнего товарища, но, стоило лишь прислушаться, как оно пропадало.
Так, потратив немало времени, мы всё же добрались до того, что раньше было крышей. Теперь тут собралось множество бесформенных шпилей, неказистыми фигурами уходящих вверх. Тут же находился и ещё один зал, по настоящем большой. Внутри были разбросаны разные мечи, доспехи, автоматы, даже бластеры и мантии. Всё это добро щедро усеивало подступы к большому, но гротескному и уродливому трону, похожему скорее на обычную кучу кожи и мяса. Но не это интересовало нас, нет.
Мы подошли к краю крыши, откуда открывался отличный вид на город, который, на удивление, стал выглядеть ещё хуже. В паре километров от меня небо укрывали бесчисленные росчерки пуль и не менее многочисленные ветви заклинаний, витающие над длинной и высокой стеной. Она барьером стояла между мусорным поселением людей и… бурлящим морем коричневых жуков. Их было неисчислимо много, они заполняли собой всё: дороги, машины, тротуары, дома. Почти весь город был покрыт коричневым полотном, напоминающим рябь на телевизоре. И весь этот океан, вылившийся из самого ада, тёк из центра мёртвого города. А там, в центре, росло по настоящему гигантское, не вмещающееся ни в какие рамки людского сознания Нечто. Издали оно напоминало многоножку, вставшую на дыбы и умудрившееся достать до самых глубоких небес. Однако если присмотреться, то всё становилось в разы хуже. Тело этой многоножки состояло из миллионов и миллионов расплывающихся гнилью лиц, сшитых друг с другом. И всё это адским монументом возвышалось над несчастным городом, точно знамение его скорой кончины. Стоило лишь на краткое мгновение задержать свой взгляд на этом донельзя безумном, дьявольском чудовище, как становилось ясно, что людям осталось совсем немного. Ещё от силы пару дней, и они будут стёрты с лица земли, а у города появится новый повелитель. Однако люди, эти надоедливые, живучие, словно тараканы, существа… они продолжали неистово бороться, толпами стоя на стенах и тысячами убивая жуков.
Но мои мысли были о другом.
— Да, именно поэтому я решил вернуть тебя к жизни. Осталось совсем мало времени, а ты так и не нашёл ответы на свои вопросы, так и не встретился с Великим Лордом. Осталось несколько дней, и ты умрёшь точно так же, как и все живые существа в этом жалком городке. Так что… поторопись, Паук, поторопись.
— А ты?
— А я… буду наблюдать. Моя цель — лишь усложнять жизнь людям, помогать им умереть, а значит… всё идёт в правильном направлении.
— Ты вернулся! — вскричал знакомый голос.
Обернувшись, я увидел безумный взгляд Еды. Он вновь появился из ниоткуда и теперь пожирал меня своим взглядом. Но… что? Переведя взгляд на Голиафа, я заметил страх, нет, ужас на его лице. Я был в недоумении. Что происходит?
— Господин… почему вы… почему вы тут? — дрожащим голосом спросил Гигант, склоняясь перед Едой.
— А… ты, — мой странный знакомый смерил существо равнодушным взглядом, а затем вновь посмотрел на меня. — В… Сапфире, так же ты его назвал, Паук? В Сапфире в последние годы довольно скучно, конечно мы решили… а! Не важно! Просто мне интересно понаблюдать, вот и всё, — он широко улыбнулся, даже слишком широко, — а наблюдать вплотную — это самое замечательное.
К счастью, уже скоро в моё логово пожаловал новый гость. К тому моменту я ещё не успел освоится с телом, но в данном случае это было неважно. Ненадолго прикрыв глаза, я медленно пошёл в сторону случайно забредшего ко мне человека.
— Повезло, однако… Думаю, это первый человек тут за последние несколько месяцев, — прошептал я себе под нос.
Никогда не отличался особенностью говорить с самим собой, но теперь Чера не было… ощущение пустоты и незаполненности в собственной голове просто изничтожало меня. Вместо привычных двух, теперь в голове жила лишь одна личность, да и та далеко не полноценна. Так что я всячески пытался заглушить эту звенящую тишину внутри собственного черепа. Правда, разговоры с самим собой абсолютно не помогали, да и ничего не помогало.
Я медленно шёл вдоль стены, думая о своём, когда впереди послышались звуки падения. Человек запнулся о бесконечные нити. И как вообще столь неловкое существо могло прожить так долго?
Меньше чем через два десятка секунд мы встретились. Я остановился в метре от своего будущего тела, с помощью которого, наконец, начну свой путь. Маленький мальчик, лет десяти, может одиннадцати, с ужасом поднял свои взгляд на меня. Он совсем не пытался убежать или, что было бы ещё глупее, драться. Нет, он просто застыл, замороженный страхом, не было даже слёз. Передо мной было самое обычное, невыразительное лицо ребёнка, разве что слишком бледное и печальное.
Выйдя за порог тюрьмы, я ощутил странное, непередаваемое чувство. В нём была лишь малая частица радости от свободы, но значительно больше необъяснимого и непонятного мне страха. Долго, действительно долго я не мог заставить себя сделать хотя бы ещё пару шагов, лишь опасливо озирался вокруг, с силой сжимая тяжёлый медальон, свисающий с тонкой шеи. Наконец-таки я заставил себя пройти ещё чуть дальше, и ещё, и ещё. Уже скоро я выбежал со своих бывших владений и скрылся среди зарослей тонких, петляющих улочек города.
Оружия у меня не было, да и силы самого тела были просто ничтожны, но делать было нечего. К счастью, в любой момент я мог ещё сильнее сжать медальон, и тогда моя настоящая оболочка освободится. Главное — лишь успеть среагировать.
Шёл я, постоянно оглядываясь и внимательно высматривая возможных врагов. Так что человека, вышедшего со стороны какого-то крупного, относительно целого здания, над которым возвышалась пара высоких труб, я заметил заранее. Это был высокий, средних лет мужчина с короткими светлыми волосами. Заметив меня, он тут же подскочил на месте и бросился в мою сторону. Родитель ребёнка? Я решил пока ничего не предпринимать и просто посмотреть что будет. Подойдя ко мне, он опустил свою тяжёлую руку на моё маленькое плечо, к слову беспрерывно ноющее, и широко улыбнулся.
— Боги! Нашёлся! Больше никуда не убегай, хорошо?
Он смотрел мне прямо в глаза, всматриваясь в них и вызывая внутри меня сильное чувство неприязни. Однако, помедлив, я сдержанно кивнул на его вопрос.
— Отлично, — он заметно выдохнул, — ты вдруг стал послушней, я так посмотрю. Ладно, пошли, — мужчина махнул рукой и повёл меня в сторону того самого огромного здания, бывшего когда-то давно чем-то вроде завода, а может и нет, я не знаю.
Я шёл по правой от него стороне, стараясь даже не глядеть в его сторону. Скоро мы вышли на закрытую территорию, заваленную ржавым покорёженным металлом, старыми холодильниками, машинами и всяких другим хламом. Нам пришлось порой перелезать чрез невысокие кучи металлолома, огибать их более высоких собратьев и всячески изощряться, чтобы дойти, наконец, до входа в само здание. Двустворчатая дверь вылезла перед нами неожиданно и с совсем не той стороны, с которой я ожидал её увидеть. Слишком уж мы сильно плутали в этом чёртовом лабиринте из мусора. Но вот мы на месте. То и дело поглядывая на меня, буквально каждые десять секунд, а то и чаще, человек подошёл к двери и стал ковыряться в замочной скважине старым, слегка погнутым ключом. Промучился он довольно долго, даже стал раздражённо материться и изредка с силой дёргать дверь, словно пытаясь просто выдрать её из дверного проёма. Щёлк. Я лениво пинал покорёженную, смятую во всех местах бочку, в боку которой зияла дыра размером лишь самую малость меньше меня, когда дверь всё же поддалась усилиям человека, и он с триумфом распахнул её.