Для выполнения этой важнейшей задачи у семян растений есть особые датчики и измерительные приборы, которые сообщают им температуру и влажность окружающей почвы и воздуха и данные о дожде, и даже — по моему скромному убеждению — своего рода биологические часы, так что семя прорастает только после того, как все эти приборы убедительно показали ему, что у него есть шанс завершить полный жизненный цикл — прорасти, вырасти, расцвести и размножиться, то есть произвести новые семена. Даже не имея никакого ботанического образования, легко заметить, что прорастают далеко не все посеянные вами семена люпина или штокрозы. Часть семян — как будто из долговременного расчета — на всякий случай сохраняются в земле, в виде резервного «банка семян», наподобие того запаса семян, который (тоже на всякий случай) сохраняет у себя в стеклянных сосудах каждый садовод.
От созревания и до первого дождя все семена проходят период ожидания. У анемона, например, этот период длится несколько месяцев, а у морского лука — всего несколько недель. И те и другие семена остаются в том месте, куда их бросили или куда они упали, — в месте, которое не всегда хорошо для прорастания и роста. Они лежат, отданные на милость жары и холода, порывов ветра и потоков воды, топчущей ноги, прожорливого или голодного клюва, и многие из них умирают, так и не дождавшись первого дождя. Но в моем саду, хоть я и именую его с гордостью «диким», у семян есть источник защиты и заботы, которого у них нет в дикой природе. Этот источник — я.
Каждый год я собираю семена моих диких цветов и храню их до прихода весны дома, в открытой банке или в бумажном конверте. (Хранить их открытыми крайне важно — в закрытой и герметической посуде они плесневеют.) А после первого приличного дождя я высеваю эти семена в хорошем, подходящем для роста месте. Можно было бы, конечно, предоставить природе делать свое дело и, как и сами семена, надеяться на ее милость. Но когда я выбираю для них подходящее место и надежно прячу их в земле, вероятность их прорастания значительно увеличивается и связь между мной и ими становится прочнее и глубже.
Чтобы выполнить эти требования, нужно прежде всего собрать и сохранить семена еще до того, как они упадут на землю, или разлетятся по ветру, или прицепятся к коже или чулку, или будут съедены и выделены где-нибудь в ином месте. Есть растения — например, люпин и большой львиный зев, — за плодами которых нужно следить буквально каждый день, чтобы успеть собрать их в тот момент, когда они созрели, потому что плоды этих растений торопятся разбросать свои семена. А у других растений — агростеммы, лука, гиацинта, гладиолуса, шафрана, а пуще всего лютика — семена сохраняются много дольше. И есть промежуточные, вроде синего василька и анемона.
Самый требовательный из всех — это мак. Его крошечные семена развиваются внутри плода, имеющего вид коробочки. Коробочки разных растений имеют разные формы, и у мака они похожи на перевернутый колокол, внутренние отсеки которого закрыты фиолетовыми крышечками. При созревании коробочка мака меняет цвет кожицы со светло-зеленого на светло-желтый или даже светло-коричневый, а по краям крышечек появляются маленькие отверстия, и, когда стебли колышатся на ветру, семена высыпаются через эти отверстия, как соль из солонки, и падают на землю вблизи материнского растения. Таким манером дикий мак создает свои великолепные красные поля.