Как я уже рассказывал, в моем саду было большое и красивое фиговое дерево, но его ствол избуравили личинки жука-дровосека. Вначале я пытался спасти его: заталкивал в их норы вату, смоченную в бензине, и потом выковыривал их длинной железной проволокой, загнутой на конце крючком, как учил меня в детстве дед, когда боролся с личинками тигровой моли. И мне действительно удалось вытащить две личинки — большие, мягкотелые, с твердой злобной головой роющей машины. Но я опоздал. Оставшиеся личинки продолжали свою работу, изъедая ствол изнутри все больше и больше, и пару месяцев спустя дерево сломалось и упало. Беда случилась в три часа ночи, и оно рухнуло с таким шумом, что я проснулся. Я выбежал из дома и увидел его на земле.
Я был так потрясен жестокостью и силой этих гусениц, что в течение нескольких лет боялся посадить в саду другое фиговое дерево, взамен умершего. Но в конце концов решил все-таки рискнуть. При выборе саженца я руководствовался уроком, который преподал мне мой старый друг Пуи, художник и опытный садовод: «Не сажай у себя фигу, не попробовав плоды ее матери». Я попробовал и посадил, и теперь у меня есть новая фига, и до сих пор жук-дровосек не нападал на нее. Но вот незадача — она не растет. Точнее говоря, она растет, но со скоростью сантиметр в год. Я пошел к Пуи, и он успокоил меня. «Она вкладывает в корни», — сказал он с широкой улыбкой. Но сколько лет нужно вкладывать в корни? Если ее корни растут с той скоростью, с какой должна была бы расти она сама, то они уже наверняка достигли Австралии, а я все еще не имею возможности сидеть, как заповедано, в тени своей фиги и есть от ее плодов. А с другой стороны, Пуи уже ушел в лучший мир, и мне некого спросить. Кто знает, может, от слишком обильной поливки она и плоды свои образует под землей?!
В общем, пока что я продолжаю покупать фиги в магазине, получать в подарок от друзей, а во время поездок собираю фиги на заброшенных деревьях. Я встречаю такие в горах Иерусалима, Иудеи и Галилеи и кое-где на прибрежной равнине. Есть дикие фиги, которым повезло: они выросли возле колодца или источника — и тогда они выглядят свежими и зелеными. А у тех, что выросли в сухом месте, листья вялые, поникшие, потому что остатки их сил уходят на рождение плодов. Некоторые из этих деревьев случайно посеяли птицы, но большинство осталось в тех местах, где когда-то были арабские деревни. Подобно кактусам, которые разрослись непроходимой стеной, и неподрезанным оливкам, и заброшенным, не прореженным виноградникам, и горьким миндальным деревьям, эти умирающие фиги тоже напоминают о жизни, которая цвела здесь до Войны за независимость.
Есть интересная языковая особенность: собирание фиг обозначается в иврите глаголом «леэрот», произведенным от слова «ор», то есть свет, и это напоминает о еще более давних временах, когда еще не было холодильников и поэтому фиги нужно было собирать рано утром, «с первым светом», пока они прохладные и росистые, а осы и мухи, которые тоже большие любительницы фиг, еще спят безмолвно и недвижно. А если к тому же повезет и вокруг фиги окажутся по случаю кусты фенхеля, то их сильный и приятный анисовый запах еще улучшит вкус этих рассветных фиг. Но если природа не обеспечила вам такой случай, то могу рекомендовать достойную замену: охладите собранные на рассвете фиги в холодильнике, потом разрежьте их на половинки и покапайте на мякоть несколько капель арака. Тоже очень вкусно.
В книге Притчей Соломоновых сказано: «Кто стережет смоковницу, тот будет есть плоды ее»[51]. Но почему указано стеречь именно смоковницу? Я думаю, прежде всего потому, что ее плодов хотят многие, особенно двуногие, то есть птицы и люди. Но стеречь смоковницу — это значит присматривать за ней непрерывно, потому что в отличие от плодовых деревьев, которые основную часть своих плодов порождают за короткий отрезок времени, фиговое дерево рождает их в течение нескольких недель и небольшими порциями. Каждый день она угощает своих хозяев несколькими новыми плодами, и нужно встать поутру и поспешить их сорвать, пока до них не добрались птицы или летняя гниль. Так что людям, выращивающим фиги на продажу, приходится трудновато. Но рядового садовода, у которого есть одно фиговое дерево, оно радует все эти несколько недель, каждое утро, снова и снова.
И еще одно отличие: оливки требуют от хозяина тяжкой работы — их сбивают палками и собирают вилами, сбор виноградных гроздьев требует такой же тяжкой и скучной работы секатором, а вот фиги нужно собирать вручную, проверяя их на спелость не только взглядом, но и ощупыванием, тем самым приучая пальцы к ощущению их нежности и к пониманию ее важности. Только так можно опознать созревший, спелый плод. Плоть его мягка на ощупь, по кожице расползаются тонкие трещины, а сквозь них сверкает что-то золотистое и мерцает что-то красноватое. Опознав зрелый плод, нужно его бережно взять, и он словно бы сам отделяется от ветки и падает в подставленную ладонь. Потому что фига — больше любого другого плодового дерева — дерево не только соблазнительное, но и податливое. А также «намекающее», потому что она слегка прячет плоды за своими листьями, как бы намекая на все те ассоциации, которые у нас связаны с фиговыми листками.