Несмотря на неожиданность, осы ответили контратакой. Похоже, что мой налобный фонарик все же разбудил нескольких, потому что за последующие десять секунд я получил еще четыре укуса, но зато в последующие дни — ни одного. А через неделю, когда я снял ведро с гнезда, из норы не вылетела ни одна оса.
С тех пор немецкие осы больше меня не кусали. Иногда я замечаю на каком-нибудь из кустов в саду гнездо осы пелех, и тогда я приближаюсь и смотрю на нее. Но она не трогает меня, и я не трогаю ее.
Люпины
Поде цветущих люпинов — поразительно красивое зрелище, веселье для глаза и радость для сердца. В Израиле есть много таких мест, и, к счастью, не все они уже названы «Люпиновыми холмами» и разрекламированы в газетах. Остались еще и такие, которые можно посещать, не страшась выхлопных труб многочисленных автобусов, криков и воплей сотен людей, земли, усеянной пакетами из-под кукурузных хлопьев, пустыми бутылками из-под кока-колы и смятой туалетной бумагой.
Есть поля, где люпин цветет белым цветом, есть поля, где он цветет желтым, но самые красивые из люпинов — синие. Они начинают цвести в конце зимы и цветут на протяжении всей весны, и глубокую синеву их цветков украшает вертикальная белая полоса. Если цветок уже опылен, эта полоса краснеет. Так люпин сообщает насекомым, что ресторан закрыт и если они хотят пыльцы, то пусть проследуют, пожалуйста, к другому цветку. Причина этой вежливости понятна.
И с точки зрения цветка, и с точки зрения насекомого предпочтительней, чтобы насекомые не тратили время и энергию на посещение цветка, который и сам в них не нуждается, и им ничего не даст, а летели бы к тем цветам, где еще есть пыльца.
Люпин — растение однолетнее. Это значит, что новые люпины прорастают каждый год из семян, выращенных в минувшем году, — прорастают, порождают цветки, а в них новые семена — и умирают. Семена у них большие и твердые и прячутся внутри стручков.
В апреле или в мае — в зависимости от температуры и дождей — стручки желтеют и созревают, а когда приходит время, вдруг лопаются со взрывом: створки разделяются по линии шва, сразу же завиваются и выбрасывают семена на расстояние метра-двух от родительского растения. У меня в саду люпины тоже цветут каждый год. Некоторые выросли из собственных семян, большинство выращено мною из тех семян, которые я собрал и сохранил со времени минувшего цветения. Когда я собираю стручки, вокруг меня то и дело раздаются симпатичные хлопки их взрывов, а некоторые взрываются прямо у меня в руках. Целые стручки я кладу в большой пластмассовый таз на солнце и в течение нескольких следующих дней все время слышу, как они там хлопают и лопаются, и чувствую на своем лице невольную улыбку.
После первого дождя я высеваю собранные семена на солнечном участке сада, но предварительно целые сутки вымачиваю их в воде. Так я пытаюсь убедить их, что следующий год будет дождливый и им стоит прорасти. А когда высеваю, то не просто бросаю на землю, как это происходит в природе, а прорезаю в земле борозды глубиной в несколько сантиметров, рассыпаю в них семена и присыпаю сверху граблями. Вскоре из земли появляется маленький стебелек с листками и приклеенными к нему половинками семян, и через несколько дней эти листики становятся похожи на трогательные зеленые ладошки ребенка. А люпины все продолжают расти, и листков на них все прибавляется.
Если посеять люпин в два цикла с разницей в две-три недели, то можно получить две волны такого цветения. Можно также посеять между люпинами и вокруг них хризантемы и маки, и тогда получится необыкновенно красивое сочетание красного, желтого и синего.
В последние годы я вижу все больше люпинов — как в частных садах, так в общественных парках. Меня это радует и прибавляет желания рассказать всем этим люпиноводам, что первым в истории нашего народа начал выращивать люпины отнюдь не какой-нибудь знаменитый садовник, а человек, прославившийся совсем другим в нашей истории. Этим человеком был Шимон Бар-Йохай, который ради сохранения своей веры, согласно преданию, скрывался от римлян в пещере вместе со своим сыном в течение целых тринадцати лет. Это же предание рассказывает, что Господь сотворил над входом в эту пещеру рожковое дерево, которое все эти тринадцать лет кормило Шимона и его сына. Но поскольку у меня нет особой склонности к легендам о праведниках и о чудесах, я предпочитаю иную историю о Бар-Йохае, которая свидетельствует о большом уме святого и о его явной практической жилке. Так вот, рассказывают, что в Тверии, около которой скрывался Бар-Йохай, уже тогда было много древних могил, и не все они были известны и обозначены. Поэтому жители города попросили у Бар-Йохая, чтобы он как-нибудь определил местоположение всех этих могил, дабы в городе можно было строить, не опасаясь осквернить древние захоронения. И Бар-Йохай, в отличие от наших нынешних закостеневших и малодушных ортодоксальных раввинов, нашел оригинальное и неожиданное решение проблемы. Он велел жителям посеять по всему городу люпины и сказал, что в каждом место, где эти растения прорастут и зацветут, находится чья-то могила. А там, где люпин не прорастет, можно строить без опаски.