Она вздрогнула и проснулась. Мяча в ее руке не было. Кристина запаниковала. Ее онемевшие пальцы скользнули по полу. Он лежал у ее ноги. Ее губы были потрескавшимися и воспаленными. Она провела языком по своему рту в поисках влаги. Она не могла сказать, как долго проспала, но из-за ноющего тела казалось, что ее держали в плену целую вечность.
Дверь в подвал открылась, и в шкафу блеснули полоски света. Кристина прижалась лицом к отверстию.
- Это ты, папа? Я хочу выбраться отсюда. Я обещаю, что больше не буду воровать еду, - oн не ответил, но она слышала шаги и дыхание. Перед дырой стояла фигура. Кристина узнала папин спортивный костюм. - Ты собираешься выпустить меня сейчас?
- Время для твоего завтрака.
У Кристины потекли слюнки при мысли о морковке или палочке сельдерея, но папа стянул свои спортивные штаны и обнажил свой член. Он был вялым, поэтому он оттянул крайнюю плоть и просунул серую головку члена в отверстие для воздуха. При этом он ударил Кристину членом в глаз.
Она откинула голову назад.
- Что происходит?
- Открой свой рот. Убедись, что проглотишь все, потому что до обеда больше ничего не будет.
- Хм?
Горячая струя мочи ударила ей в лицо. Она пригнулась, но моча брызнула ей на голову и потекла по спине.
- Вот и все, выпей её всю. Наша запатентованная диета на моче для похудения скоро войдет в моду, вот увидишь.
Когда поток в конце концов утих, папа вынул свой член из отверстия для воздуха. Кристина смотрела, как папа стряхнул последние несколько капель на пол подвала, засунул член обратно в брюки и ушел.
- Увидимся за ужином.
Он поднялся по лестнице и выключил свет.
Кристина съежилась в темноте, пропитанная папиной мочой, и скорчилась на мокрой газете. Ее родители были ужасны, и однажды они пожалеют о том, что так с ней обращались. Она позаботится об этом. Представив себе их медленную и мучительную смерть, она вернулась к игре с попрыгунчиком. Шлепок, который он издал, когда мяч приземлился на газету, был отталкивающим и отвратительным. Она скатала промокшую бумагу в шарики и просунула их в отверстие для воздуха. Кристина играла с мячиком, пока не заснула, и едкий запах отцовских телесных отходов пропитывал ее сны.
Когда Кристина проснулась, в голове у нее пульсировало, а в горле было такое ощущение, будто она проглотила колючую проволоку. Она колотила кулаком по шкафу до тех пор, пока дверь подвала не открылась со скрипом и не зажегся свет. Она жадно облизнула губы и прижалась глазом к отверстию для воздуха.
- Что это за шум такой? Я пытаюсь тренироваться, - крикнул папа с порога.
- Я так сильно хочу пить, пап. Мне нужна вода, - крикнула Кристина.
- Еще не время для питья.
- Пожалуйста, папа. Я умру.
Тишину нарушили шаги. Кристина заглянула в отверстие. Папа выхватил свой член, и она откинула голову назад и открыла рот так широко, как только могла. Знакомый гриб перекрыл свет из подвала, и еще одна дуга мочи выстрелила в темноту. Теплая жидкость попала ей в горло, и Кристина проглотила её с жадностью. То, что она не могла проглотить, пузырилось у нее в носу и жалило носовые пазухи. Она вздрогнула от горького привкуса, но это утолило ее мучительную жажду. После того как папа ушел, Кристина попыталась пошевелиться в шкафу, чтобы облегчить свои сведенные судорогой мышцы. У нее в животе плескалась моча.
Царапающий звук за шкафом вывел ее из транса, и она уронила мяч, который подбрасывала, должно быть, несколько часов. Их число достигло двадцати шести тысяч четырехсот трех. Она пнула ногой шкаф, и шум прекратился, но вернулся только после еще нескольких отскоков. Что-то пыталось проникнуть внутрь, и она инстинктивно поняла, что это крыса. Она снова ударила ногами, но существо больше не пугалось и не обращало на нее внимания.
Постоянное царапанье не давало ей уснуть, и когда папа открыл дверь подвала, Кристина вскрикнула от облегчения.
- Тут крыса пытается прогрызть себе путь в шкаф, папа.
Папа остановился, чтобы прислушаться, но вокруг была только тишина. Крыса, должно быть, испугалась и остановилась, как только включили свет.
- Я ничего не слышу.
- Тут крыса. Я... – eй в рот брызнула моча. Она проглотила столько, сколько смогла. Вкус был ужасный, как у тепловатого рассола из банки сардин, но у нее пересохло во рту. - Пожалуйста, выпусти меня, - умоляла она его, когда он вприпрыжку побежал обратно вверх по лестнице.
Царапанье началось, как только погас свет.
Прыгающий мяч больше не отвлекал ее. Вместо этого она сидела неподвижно и слушала этот ужасный скрежет когтей по дереву. Иногда грызун убегал, а затем возвращался, чтобы почесаться и погрызть рядом со шкафом. Измученная, она заснула и проснулась от жгучей боли в ноге. Она ударила ногой, и что-то врезалось в стену. Крыса завизжала и забегала по ее телу своими крошечными лапками. Кристина закричала.