Кристина сорвала халат с тела мамы. Обнаженной она выглядела еще более жалкой – сухая оболочка, покрытая желтоватой кожей и зловонными язвами.
- Она уродлива, но у нее "бразильянка". Я хочу трахнуть ее. Я чертовски люблю бритые пёзды.
Терри выпрыгнул из сумки и подскочил, чтобы лечь между маминых ног, затем уткнулся носом в ее большие и растянутые половые губы.
- Не смей, - крикнула Кристина, поднимая его обратно. - Я ни за что не стану делить свой фаллоимитатор с этой тварью
- Потом я вытрусь о ковер. Я обещаю.
- Нет, я запрещаю тебе.
Терри выдул малину из своего уретрального отверстия.
- По крайней мере, зафиксируй ее пистолетом, у меня нет такой возможности.
Кристина села маме на грудь и прижала пневмомолоток к её руке. Она нажала на спусковой крючок. Мамины глаза широко раскрылись, и она завизжала, когда пятидюймовый гвоздь пронзил ее ладонь, пригвоздив ее руку к полу. Она попыталась сбросить Кристину с себя, размахивая ногами, но все силовые тренировки, которые она проводила в прошлом, теперь были потеряны. Кристина воткнула несколько гвоздей в другую руку матери, затем развернулась и прибила к полу её ноги, пока в пистолете для гвоздей наконец не закончились гвозди.
Мама могла поднять голову всего на пару дюймов от пола.
- Прекрати это, Кристина, - oна прокусила губу, и кровь потекла по ее подбородку.
- Пошла ты. Это за то, что ты морила меня голодом, мама. Это за то, что ты засунула меня в этот гребаный шкаф и заставила съесть дохлую крысу.
- Что твоя мама сделала? - спросил Терри.
- Теперь моя очередь наказать тебя. Я хочу, чтобы ты познакомилась с Терри.
Терри выпрыгнул из сумки и приземлился на пол. Он покрутился и поклонился.
- Приятно познакомиться, обвисшие сиськи.
Мама истерически закричала.
- Держи эту штуку подальше от меня. Это зло!
Она напряглась, вцепившись в гвозди, и ее кожа растянулась и порвалась. Она вскрикнула, когда кровь брызнула из свежих отверстий в ее плоти.
- Заткнись на хрен, - крикнула Кристина.
Мамин язык болтался у нее во рту, когда она завыла.
- Я думаю, мамочка хочет заглотить какой-нибудь стеклянный член, - сказал Терри, когда его фиолетовый шлем указал на одну из множества пустых бутылок из-под водки, разбросанных по комнате.
Кристина взяла ближайшую и засунула горлышко маме в рот. Она подавилась, когда горлышко бутылки заполнило ее пищевод.
- А теперь пни ее в челюсть, - приказал Терри.
Кристина замахнулась ногой и яростно пнула мать в открытый рот. Мамина челюсть сломалась и вывихнулась. Сила удара заставила ее сжать бутылку зубами. Стеклянная шейка треснула, и зазубренные осколки рассекли ее костлявые щеки. Из порезов потекла кровь, и, когда она попыталась закричать, ботинок Кристины снова ударил ее. Мамино лицо напоминало сырой мясной фарш. Она набрала воздуха в рот, наполненный осколками стекла, и задохнулась, когда осколки вонзились ей в горло. У нее изо рта запузырились белая пена, усеянная осколками стекла, и черная кровь.
- Растопчи глотку этой пизде ровнее, чем блин, - Терри закружился по комнате в бешеном танце.
Кристина повиновалась. Из маминых глаз хлынула красная водянистая жидкость, и по всей гостиной разнесся хруст стекла, разбитого в ее трахее. С маминого лица сошла вся краска. Она извивалась, но гвозди крепко удерживали ее на месте. Ее глаза выпучились, когда она попыталась откашляться от разбитого стекла.
Пот со лба Кристины стекал вниз и щипал ей глаза.
- Что мне делать дальше? - спросила она, вытирая пот.
Терри перестал танцевать.
- Как насчет того, чтобы ты взяла бутылку и немного порезала свою мать? Посмотрим, возьмет ли она битое стекло так, как папин член.
Кристина подняла бутылку без горлышка и несколько раз ударила ею маму. Tа стонала с каждым толчком, и каждый звук был слабее предыдущего. После двадцати ударов в грудь Терри подпрыгнул в воздух и, опускаясь, вонзился в одну из зияющих рваных ран. Он исчез в луже запекшейся крови. Мама сильно забилась в конвульсиях. Кристина наблюдала, как расширились зрачки ее матери, пока она ждала, когда Терри снова появится. Ее органы захлюпали, когда Терри пошевелился внутри нее. В конце концов его голова высунулась из трещины, которая проходила по всей длине маминой грудины. Терри, запутавшийся во внутренностях, пульсировал, как сердце, которое покрывало его, словно шляпа.
- Я никогда раньше не был внутри милфы, - усмехнулся он.
Кристина уставилась на Терри, вплетенного в мамины органы и сияющего, светящегося, как нездоровая рождественская елка. Он выскользнул из искореженного месива, волоча за собой почерневшее, иссохшее легкое, прикрепленное к множеству мясистых серых трубок. Терри выпрямился и сделал еще одно вращение.