В течение июня месяца я побывал как у С.В. Юрьева (21-го), так и у генерала Данилова (24-го), и мы все трое составили и подписали обращение к французскому правительству, обращая его внимание на то, что так называемая новая русская эмиграция (я, в моей работе, разницы между эмиграцией новой и старой не делал) ничем и никем не защищена от насильственной ее репатриации в CCСP всевозможными советскими представителями, миссиями и т. д. Мы настаивали на том, чтобы каждому русскому эмигранту было дозволено самому решить вопрос, куда он хочет направиться… с точки зрения «демократической» Европы, казалось бы, исполнение этого нашего ходатайства было минимальным… Но сколько прошло времени до того, как русские эмигранты получили то немногое, что мы в июне 1945 года просили для них! Судьба нашего заявления мне неизвестна – его взял у меня, чтобы отправить по адресу (также и генералу де Голлю), все тот же военный губернатор района Линдау, который с первой минуты поддерживал наш офис…
Для того, чтобы представить себе, когда мы начали нашу работу, дам справку: Т.А. Шауфус, впоследствии развившая в Германии работу в исключительно широком масштабе, начала ее осенью 1947 года, то есть более, чем через два года после нас.
Вспоминая наше сложное положение в мае 1945 года, я не могу не остановиться на очень трудном вопросе, который нам также надо было тогда же, и притом сразу, разрешить – вопрос материальных средств, без которых, хотя бы и в самом минимальном размере, начать работу было почти что невозможно. В моем распоряжении их почти что не было или, вернее – они были, но в таком минимальном размере, что решиться начинать дело – было нелегко.
Ввиду возможного ухода нашего из Берлина совет Русского Красного Креста, по почину заведующего амбулаторией доктора Л.В. Аксенова, решил разделить между собою всю наличность амбулатории. В кассе было 40 000 весьма низко котировавшихся тогда германских марок – нас, членов Совета, было пять человек: княжна Вера Константиновна, В.Л. Остен-Сакен, доктор Аксенов, Б.В. Дуплев и я. Каждый получил по 8000 марок, с тем, чтобы он эти деньги пронес на себе, сохранил их и при первой же возможности передал опять в Красный Крест. Сразу же оговорю – доктор Аксенов скончался в Берлине, ни на минуту не покидая его, Б.В. Дуплев должен был из Альтенбурга вернуться также в Берлин. Таким образом в кассу офиса постепенно поступило от княжны Веры Константиновны, барона В.Л. Остен-Сакена и от меня по 8000 марок Но первые два поступления пришли с течением времени, когда наладилась связь, и начинать приходилось с тех восьми тысяч марок, которые сохранились на мне. Это было почти что ничего. Опять спасли сотрудники – они работали бесплатно, живя на свои сбережения и получая за работу только питание, которое в первые месяцы существования офиса нам обеспечил французский военный губернатор в немецком ресторане, находившемся в том же доме, где начал работу офис. Добавлю, что впоследствии помог нам материально Г.П. Брушвейлер, который, создав в Берне (Швейцария) организацию «Secours International anx Refuses», передал нам ее представительство и смог немного помочь офису материально. Но это тоже пришло потом. Начинать же все-таки пришлось с 8000 обесцененных германских марок.
Работы же было много – насколько помощь была нужна, показывает то обстоятельство, что при наличии в г. Линдау тогда всего 300–350 человек русских, посещаемость в первые два месяца существования офиса была до ста пятидесяти человек в день. Шли отовсюду, конечно, начиная с тех русских, которые попали во французскую зону оккупации. Приходили и из соседней американской зоны, и не только русские…
В основу работы офиса я вложил следующие два основные принципа:
1. – Мы, старая русская эмиграция, пользуясь нашими связями и способностью (привычкой) к организации, – должны помочь эмиграции новой. Быть может в этом заключается наша последняя работа для Родины.
2. – Красный Крест, как таковой – работает бесплатно и никаких денежных взносов (кроме добровольных) за свою работу и за выдаваемые им удостоверения – не взимает.
Эти два основных правила были строго проведены в жизнь центральным отделом офиса в Линдау. Отделы на периферии, несмотря на мои запреты – взносы за выдаваемые удостоверения, в скромном размере, но взимали. Не надо забывать, что в то время, чтобы спастись от угрозы насильственной репатриации, многие готовы были уплатить какую угодно сумму. Этого, такой возможности, никогда не было использовано и на периферии!