Еще кадетом, в 1900 году, я решил «идти на войну», в ту же Маньчжурию, где наши части боролись с китайцами, усмиряли Боксерское восстание. Все было задумано неплохо… летом, когда я был на каникулах с родителями в Старой Руссе, прошел слух, что через этот городок пройдет… германский эшелон, направляемый из Германии через Россию на пополнение международного отряда на Дальнем Востоке… мы (я с одним из моих друзей), решили бежать на войну, воспользовавшись знанием немецкого языка и подходящей фамилией… Как далек я был тогда от мысли, что судьба заставит меня прожить в Германии «белым» военным представителем четверть века!
Добросовестные немцы нас, конечно, с собою не взяли. Весь план сорвался…
В 1904 году опять война, я накануне моего производства в офицеры, отказавшись от перехода на дополнительный курс училища (тогда он был еще не обязательным). Я решаю идти на войну. Но и тут препятствие. Нас не выпускают в части действующей армии. Говорят, что Государь не хочет, чтобы молодые офицеры сразу же шли на фронт. Туда посылают более опытных, а нас предназначают для частей, остающихся в России. Я напрягаю все силы, стараюсь использовать все возможности, и, о радость – наконец получаю «именную вакансию» в саперный батальон, формирующийся в Московском военном округе для посылки на Дальний Восток…
Нас, юнкеров, подлежащих производству в офицеры, выстраивают в каре перед Царским валиком в Красном Селе… неожиданно всех выходящих в Действующую армию вызывают вперед, перед строем своих училищ… постепенно все затихает, раздаются команды, мы все застываем – наступает минута, которая не забыта и до сих лор, хотя прошло уже сорок семь лет, и каких лет…
Перед нами два всадника – Государь Император Николай II и главный начальник военно-учебных заведений Великий Князь Константин Константинович. Мы смотрим в упор, «едим глазами» только Государя. Нас трое, мы выходим в «четные» саперные батальоны: Киргизов – во 2-й Восточно-Сибирский, барон Фредерикс – в 4-й и я – в 6-й.
Я не слышу, что говорит с моими соседями (мы стоим по номерам наших будущих батальонов) Государь. Я его только вижу… Но вот наконец Государь передо мною и обращается ко мне. В первый раз в жизни…
– Ты куда выходишь? – раздается такой мягкий, такой спокойный, но такой отчетливый голос. На меня смотрят ласковые глаза Государя…
– В 6-й Восточно-Сибирский саперный батальон, Ваше Императорское Величество, – отвечаю я…
– У тебя там есть родные? – спрашивает Государь.
– Никак нет, Ваше Императорское Величество, – не без недоумения отвечаю я. Конечно, у меня там нет родных, но ведь это батальон, который идет на войну. Зачем мне родные – я хочу воевать…
– Может быть, у тебя там есть знакомые? – задает Государь второй вопрос.
Недоумение мое растет. Как же это Государь не понимает, что я выхожу в этот батальон только потому, что мне надо идти на войну, это исполнение мечты всей моей девятнадцатилетней жизни… быть в Действующей армии, сражаться…
– Никак нет, Ваше Императорское Величество, у меня нет в батальоне знакомых, – выпаливаю я…
По-видимому, в тоне моего ответа что-то звучит «неуставное», Государь внимательно так смотрит на меня, и… понимает; я и по сей день помню ласку и мягкость Его взгляда. Так смотрит отец на своего сына, когда он им доволен. И я чувствую, что Государь не только меня понял, но Он одобряет мое решение служить Ему в рядах Действующей армии. Он немного задумывается и говорит, видимо желая сказать что-то приятное мне:
– Желаю тебе счастливой службы… это очень хороший батальон. Я видел его в Зарайске…
Через несколько минут, когда Государь закончил объезд выходящих на войну юнкеров – я стал офицером, напутствуемый словами Государя, который поздравил нас подпоручиками, пожелав служить России и Ему так же верно, как служили наши деды и отцы…
Прошло почти пятьдесят лет, и я так ясно помню ту нить, которая тогда протянулась между Верховным Вождем Императорской Российской армии и мною, слишком юным подпоручиком, ставшим на пороге службе в этой армии.
Так помню мягкий взор и ласковые слова моего Государя!
7-го февраля 1913 года я уже офицер Л. Гв. Семеновского полка, полка, в котором когда-то служил мой отец и куда я был переведен после Русско-Японской войны.
В полку, в последний раз (тогда мы этого не думали), в нашем собрании наш Державный шеф – Государь Император Николай II. Я в постоянной командировке в Императорскую Николаевскую военную академию. В этот день я, конечно, не на занятиях в академии, а в полку, в собрании…