Часовой. № 368. 1956
Полковник князь Ф.Н. Касаткин-Ростовский
(Вместо некролога)
Привычные, к сожалению, слова некролога старого полкового товарища пишутся по заранее намеченному пути. Так могло бы быть и в данном случае: «Полковник князь Федор Николаевич Касаткин-Ростовский, родился 1-го ноября 1875 года, в 1895 году, окончив Пажеский Его Величества корпус, произведен л.-гв. в Семеновский полк, в котором прошел стаж младшего офицера, был батальонным адъютантом, потом командовал второй ротой полка и в 1913 году вышел в отставку и был избран на должность председателя Новооскольской земской управы. В 1914 году, несмотря на то, что занимаемая им должность давала ему полное освобождение от призыва в войска, по собственному желанию вернулся в строй нашего полка, разделив с ним всю его боевую страду… Потом, с крушением России, прошел тяжкий путь революции, Добровольческой армии и эмигрантского жития (не жизни), скончавшись волею судьбы в тяжелом материальном положении 22-го июля 1940 года в деревне Сен-При, недалеко от Парижа…»
Таковы «пути», по которым писались некрологи наших ушедших в мир иной друзей, таковы будут слова некрологов о нас, если когда-либо и кто-либо будет иметь время их написать…
Но вспоминая ушедшего старого друга Федора Николаевича, хочется вспомнить совершенно другое. Хочется стойти от цифр и дат спокойного «некролога» и отметить то, чем выделялся не только из нашей полковой среды, но выделялся из рядов своих современников ушедший… В нашем полку было много офицеров блестящих, выдающихся и просто хороших. Но мало было таких людей, каким был Федор Николаевич, мало таких, которые были особо отмечены перстом Божиим, имели особый дар, отличающий их от других людей.
Таким был князь Федор Николаевич… в нем жили два человека, в нем жил русский офицер, верно служивший в рядах полка, убежденный монархист, что так естественно для потомка Владимира Святого… но кроме того в нем жил и совершенно другой человек, человек, отмеченный Богом, человек, владевший совершенно особым языком, и в минуты творчества свободно говоривший на этом языке; даже нам, старым его полковым товарищам, давно знавшим его, языком новым, неожиданным, для нас недосягаемым… но понятным и близким.
Полковник князь Касаткин-Ростовский и поэт Федор Николаевич – это были две разные натуры, это были два разных человека… в своих творениях, которые так рано начали у него выливаться в поэтические произведения, Федор Николаевич находил такие слова, которые доходили до сердца его читателя, претворялись в образы, которые были близки и дороги многим, затрагивали струны их души… Мне трудно, и по предоставленному мне месту, да и по сухости и сжатости моих образов, точно описать то, что мне думается о творчестве Федора Николаевича, но я не могу не вспомнить его «Писем с войны», которые в самом начале войны 1914–1918 гг. так близко подошли к моим собственным переживаниям. Я не могу и не буду вдаваться в разбор его произведений – это уже делали многие, это только что сделано в недавно вышедшем (к сожалению, далеко не полном), сборнике его стихов под общим заглавием «Крестным путем к воскресению»[170]. К этому сборнику я и отсылаю моих товарищей по полку. В нем не только избранные произведения покойного Федора Николаевича, но в нем и ряд отзывов о нем, как о поэте и как о человеке.
Я же хочу отметить одно, что так дорого именно для нас – се-меновцев, и что, по определению очень авторитетного критика[171], было почти что историей нашего полка в годы 1-й Мировой войны, «вдохновенные стихи семеновского офицера-поэта, которыми увлекалась в те дни вся Россия и где в блестящих стихах описана вся жизнь полка на войне, и биваки, и бои, и все переживания поэта…»
Много вдохновенных и талантливых строк посвятил Федор Николаевич нашему родному полку, всего не перечтешь, и я не буду повторять их всех, но не могу не привести одного, самого талантливого, самого вдохновенного и так ярко и тепло отразившего тяжелые переживания офицеров полка в тяжелое российское революционное безвременье – это, конечно, его «Грузчики», которых долго не могла без слез слушать и читать русская офицерская масса! А ведь эти «грузчики» были наши, были семеновцы!