Я развернулась и скрылась за дверью, стараясь не думать о гневном взгляде Аббаса, которым он проводил меня. Я быстро поднялась в свою комнату и отправила служанку. Не успела я сделать и двух шагов, как дверь в спальню распахнулась, ударяясь о стену, и передо мною предстал разгневанный мужчина. Аббас вошел в спальню и закрыл дверь:
- Я запретил тебе говорить об этом, - прорычал он.
- А мне плевать, что ты запретил.
- Джоанна...
- Джуман! – перебила я его. – Если ты обращаешься со мной как с рабыней, то и называй меня как рабыню! - он сделал шаг ко мне, и я не отступила: - Лучше бы я умерла на том пляже свободной, чем снова попасть в рабство.
Мужчина обхватил мои плечи руками и сжал:
- Замолчи. Не смей больше говорить о своей смерти.
- Не говори о том, не говори об этом! Может проще отрезать мне язык, тогда я точно не смогу нарушать твои запреты!
Его взгляд сузился:
- У тебя что-то болит? Поэтому ты не в духе сегодня?
Я вырвалась из его рук:
- У меня болит душа! Я больше не хочу быть рабыней. Больше не хочу жить по чужой указке. Не хочу исполнять чужие прихоти. Зачем ты забрал меня из той хижины? Там я была счастлива!
- Ты болела, тебе нужна была помощь.
- Ну, вот я снова здорова. Так отвези меня обратно. Отпусти меня!
- Нет, - спокойно, но твердо ответил он.
Я прикрыла глаза – круг замкнулся. Я снова там, от чего бежала. Я почувствовала на своих плечах его сильные руки, Аббас привлек меня к себе. Я позволила ему это – у меня больше не осталось сил бороться. Аббас зашептал в мои волосы:
- Ты больше не рабыня, Джо. Не в моем доме. Здесь ты свободна, здесь ты госпожа.
- Если я свободна я могу уйти...
- Можешь, но я не отпущу тебя. Никогда не отпущу, - мужчина обхватил мое лицо ладонями, вынуждая смотреть на него: - Я воин, Джоанна, я видел в своей жизни столько боли, страха и смерти, что мое сердце ожесточилось, оно стало глухо к чувствам и эмоциям. Но там, на том корабле я увидел хрупкую женщину, которая сражалась со своей судьбой, с таким отчаяньем и яростью, как не каждый янычар на поле брани. Я удивился, откуда в ней столько силы? Где она её берет? Ты кричала, когда надо было молчать, и молчала, когда моя плеть тебя жалила. И даже тогда, когда сделала вид, что смирилась, я знал, что это только притворство. Ни моя плеть, ни гарем Гафура, ни смертельная болезнь не смогли сломить твой дух. Ты все еще живешь, Джоанна, все еще не потеряла самой себя, и я рад этому. Потому что именно та храбрая женщина, которую я увидел на корабле, заставила мое сердце стучать быстрее. Ты оживила мое сердце к чувствам и эмоциям. Я испытал сострадание к твоей беде, жгучую ревность к Гафуру и сильное желание обладать тобой. Я думал, что это пройдет, после нашей совместной ночи, но это не прошло. Эмоции усилились и стали съедать меня заживо. Я потерял себя, потому что ты не была моей, - он вздохнул. Я не верила, что этот сильный суровый воин, способен на такие искренние слова. Но его взгляд не мог врать. Аббас смотрел на меня, и я видела его душу. – А теперь ты здесь, со мной, и просишь, чтобы я отпустил тебя? Нет, Джоанна, я не отпущу тебя. Я просто не найду в себе силы от тебя отказаться. Ведь только с тобой я забываю о жестокости в своем сердце и хочу стать лучше. Только рядом с тобой.
Я подняла руки и накрыла его ладони, которые все это время удерживали мою голову:
- Так стань лучше, подари мне свободу. Я знаю, ты сильный, ты сможешь...
Аббас отошел:
- Нет. Не проси о том, чего я сделать не могу. Я выполню любую твою просьбу, Джо, только не эту.
- Другой просьбы у меня нет.
Мужчина пристально посмотрел на меня:
- Она появиться, Джо, и я с радостью её выполню. А сейчас отдыхай. Ты устала.
- Я устала отдыхать, - возразила я.
Он усмехнулся:
- Ну, тогда можем спуститься вниз, думаю, Рональда уже и след простыл. После того как врач узнал твое имя, будет всяческий меня избегать. Боится за свою голову.
- Но ведь он напрасно боится, верно?
- Конечно, он спас тебе жизнь. Я обязан ему. Но, Джоанна, прошу, больше не заводи с ним таких разговоров, ты его смущаешь. Он ничем не сможет тебе помочь. Ничем. Врач, так же как и ты, больше никогда не увидит Англию, он слишком стар для такого долгого путешествия. Рональд сам мне в этом признался.
Я согласно кивнула, понимая, что, наверное, Аббас прав – ведь Рональд показался мне истинным джентльменом. Врожденное благородство может преобладать над чувством самосохранения, и он может предпринять безумную попытку мне помочь. Но она вряд ли увенчается успехом.
Аббас как будто прочитал мои мысли и взял за руку:
- Джоанна, я хочу, чтобы ты осознала все до конца. Ты останешься здесь, в моем доме, даже если твои родственники узнает, где ты. Даже если они приплывут сюда и осадят мой дом, чтобы спасти тебя из плена, я тебя не отпущу. Я воин, Джоанна, и привык сражаться за то, во что верю, за то, то мне дорого. Ты дорога для меня, и я буду за тебя сражаться: безжалостно и до конца. Не думаю, что ты захочешь для своих родных такой судьбы, так что оставь все как есть. Прошу, смирись.
Я молчала. Я не хотела говорить Аббасу, что смирюсь, потому что это не так. Я думала, что никогда не увижу мир по ту сторону каменного забора гарема Гафура – но вот я по ту сторону. Значит и другое возможно. Но я не буде об этом думать, ни сегодня, ни сейчас. Я с легкостью сменила тему:
- Если честно, я голодная. Так что с радостью доем свой ужин.
Аббас кивнул, принимая мой уход от важной темы, и мы спустились вниз. Рональда и вправду уже не было в столовой, и мы спокойно продолжили ужин. Я улыбнулась служанке, которая подала мне бокал с медовой водой, и посмотрела на Аббаса:
- Я бы хотела помогать Фаизе в её делах. Она сказала, что решение за тобой.
- Ты не служанка в моем доме.
- Да, я знаю, ты говорил. Но мне будет скучно без дела, а это сможет меня развлечь. Я же не говорю, что сразу брошусь в тяжелую черную работу. Так легкие дела, для того чтобы занять время.
Он медленно кивнул, а потом сказал:
- В моем доме есть книги, Фаиза покажет тебе. Ты ведь любишь читать?
Я оживилась:
- Да, люблю. Очень. Спасибо.
- Я скоро уеду на пару недель, могу привезти тебе и другие книги, если хочешь. Только скажи, какие ты хочешь?
Я радостно улыбнулась:
- Я подумаю и скажу тебе, - а потом, помолчав, спросила: - Как скоро ты уедешь?
- Через три дня. Если тебе что-то будет нужно, обращайся к Фаизе. Она присмотрит за тобой.
- Я ведь уже не маленькая, и могу обойтись без няньки.
Аббас внимательно на меня посмотрел:
- Она убережет тебя от глупостей.
Я грустно улыбнулась:
- Значит она мой тюремщик?
- Нет, Джо. Ты не в тюрьме.
Я кивнула, мне не хотелось больше спорить и говорить об этом:
- Да, я поняла.
Мы на пару минут молчали, занявшись едой. А потом я снова спросила:
- Почему в твоем доме нет гарема?
Мужчина вскинул на меня внимательный взгляд:
- Он мне не нужен.
- Ты ведь восточный мужчина...
- Я знаю, кто я, - ответил Аббас, перебивая меня, а потом добавил: – Я часто в разъездах.
Это многое объясняло, многое, но не все. Я кивнула, принимая данный ответ, и снова занялась едой. Аббас придвинулся ко мне и, зацепив пальцами подбородок, заглянул в глаза:
- Теперь я буду бывать дома чаще, не волнуйся об этом, - он неверно истолковал мой вопрос. Мужчина наклонился и нежно поцеловал меня в губы. Я прикрыла глаза, отдаваясь моменту. Как бы я не пыталась убедить себя в обратном, я скучала о нем, о его нежных руках и страстных губах. Аббас притянул меня к себе на колени, и его поцелуи сместились на шею. Я обхватила мужчину за плечи, поощряя.
- Как же сильно я хочу тебя, - прошептал Аббас.
Я хотела его не меньше, поэтому обхватила мужскую голову руками, и потянула к своему лицу. Наши взгляды встретились: