Дверь распахнулась, и радостные крики Ламис наполнили комнату:
- Родился! Господин, родился! У вас родился сын! Здоровый, крепкий мальчик! Родился! Родился сын! Родился, господин!
- Хватит! – резко велел Гафур, и Ламис замолчала на полуслове, - Я понял и с первого раза, - вторил мне мужчина, не отрывая от меня напряженного взгляда. – Как Батул?
- Она отдыхает после тяжелых родов, господин. Лекари говорят, с ней должно быть все хорошо, - тихо ответила женщина.
- Ступай. Вели, пусть принесут мне ребенка.
- Да, господин, конечно, господин. Вашего сына помоют, спеленают и тут же принесут вам.
Ламис быстро вышла, а я, наконец, оторвала взгляд от Гафура и медленно пошла к двери. Мужчина преградил мне дорогу. Я подняла на него пустой взгляд:
- Пойду к ней.
- Останешься со мной.
- Зачем?
- Потому что я так велю.
- Все равно, - бесцветно ответила я и отошла от него.
Я села на кровать и стала рассматривать свои ладони. Вот они, мои пальцы и трещинки на них, а вот узор кожи, в котором, говорят, написана судьба человека. Интересно, какими из этих линий написаны радость при встрече, волнения от ожидания, пустота от потери. Где здесь моя любовь, моя боль, мое сомнение, моя скорбь. Где здесь написано о моем счастье? И что о нем написано? А может его забыли прописать на моих ладонях? Забыли вписать в мою судьбу, поэтому его нет в моей жизни?
Мои ладони накрыли мужские и соединили вместе, прерывая и мой изучающий взгляд, и мои мысли. Я посмотрела на Гафура, который стоял пред мною и тихо спросила:
- У тебя родился сын, ты рад?
- Да.
- Как ты думаешь, Аббас бы тоже обрадовался, если бы я родила ему сына?
- Ты родишь ему сына.
- Но он не сможет этому порадоваться.
Гафур долго смотрел на меня, а потом тихо сказал:
- Со временем боль пройдет, Джуман. Не сразу, но пройдет.
- Обещаешь?
- Да. Обещаю.
Я грустно усмехнулась:
- Но ведь и ты, и я знаем, что мне не стоит больше верить твоим обещаниям.
Мужчина хотел что-то сказать, но нас прервали. Повитуха внесла в комнату сверток, который осторожно прижимала к себе. Она подошла к нам и аккуратно передала ребенка отцу. Гафур взглянул на сына, и хмурые морщины на его лице разгладились:
- Здравствуй, мой сын. Я назову тебя Тагир. Ты светлый ребенок, чистая гордость и радость своего рода. Ты вырастишь сильным и справедливым мужчиной.
- Как твой отец, - тихо добавила я.
Гафур пронзил меня внимательным взглядом и спросил:
- Хочешь подержать на руках моего сына?
- Это честь для меня, господин, - ответила я и встала.
Мужчина переложил мне на руки ребенка, и я не сдержала светлой улыбки, при виде сморщенного, но такого прекрасного личика:
- Здравствуй, малыш. Как долго мы все тебя ждали. И как рады видеть. Ты, наверное, тоже хотел поскорее со всеми нами познакомиться. Да, Тагир?
- Он тебе не ответит, - усмехнулся Гафур.
Я пронзила его недовольным взглядом:
- Как будто я не знаю.
- Зачем тогда спрашиваешь у него?
- Ты мужчина, тебе не понять, - я снова посмотрела на спящего ребенка: - Да, малыш, твоему отцу меня не понять. Но это не значит, что я перестану с тобой говорить. Ты ведь все-все понимаешь, даже если пока и не можешь мне ответить, - я посмотрела на повитуху: - Батул спит?
- Когда я уходила не спала.
Я обратилась на Гафуру:
- Вернем малыша его маме, с ней ему сейчас будет лучше всего.
Повитуха протянула руки за ребенком:
- Роженице надо отдохнуть. Я позабочусь о ребенке.
Я непроизвольно прижала малыша сильнее к себе и даже чуть отвернулась от женщины. Гафур сказал:
- Джуман, отдай ребенка. О нем позаботятся.
- Я тоже могу о нем позаботиться, пока Батул отдыхает.
- У тебя нет должного опыта, - возразил мужчина.
- А у неё нет должных чувств, - буркнула я, глядя на повитуху. Я не желала расставаться с малышом, тем более отдавать его в руки женщины, которая мне не нравилась. – Я поговорю с Рональдом, и должные знания у меня появятся. Господин, прошу, позволь мне побыть с ним, хотя бы немного.
Гафур пару секунд молчал, а потом кивнул повитухе:
- Придешь позже.
Та почтительно поклонилась и вышла. Я аккуратно села на кровать, удерживая ребенка. Он был таким крохой и таким беззащитным, что слезы навернулись на глаза.
- Джуман, - услышала я строгий голос Гафура.
Я улыбнулась ему сквозь слезы:
- Это слезу радости, господин. Он такой чудесный малыш.
- Тебе надо отдохнуть, переживания сегодняшнего дня тебя утомили.
Я согласно кивнула и встала:
- Ты, наверное, прав. Сейчас, только отнесу ребенка.
- Отдай служанке за дверью.
- Нет, я сама его отнесу.
- Джуман, моему сыну ничего не угрожает в моем доме, - улыбнувшись заметил Гафур.
- Я знаю, просто хочу больше с ним побыть.
- Ну, хорошо, отнеси и сразу ложись отдыхать.
- Да, господин, хорошо, - я направилась к двери, но Гафур меня окликнул. Я обернулась.
- Мне ведь не нужно приставлять к тебе смотрящую служанку? Ты будешь вести себя разумно?
- Я буду вести себя разумно. Обещаю тебе. Моему слову ты все еще можешь верить, - добавила я и вышла за дверь.
Я тихо прошла по коридорам, чтобы не разбудить ребенка и вошла в дверь спальни, где рожала Батул. Меня встретили удивленные взгляды служанок. Я шепотом спросила:
- Госпожа отдыхает?
- Джуман, это ты? – услышала я голос Батул, которую не было видно за пологами кровати.
- Да, - я подошла ближе. – И я не одна.
Я откинула полог и села на постель возле подруги. Та удивленно распахнула глаза и уставилась на сверток в моих руках так, как будто видела своего ребенка впервые. Подруга подняла на меня испуганный взгляд:
- Это, это...
Я не поняла её реакции, но ответила:
- Да, это твой малыш. Тагир. Гафур дал ему имя.
В глазах Батул появились слезы:
- Ты дашь мне его подержать, Джуман? Хотя бы на пару мгновений?
Я удивилась еще больше и протянула ребенка матери. Та аккуратно взяла его на руки и заглянула в крошечное личико, а потом не сдержала радостных слез.
- Здравствуй, Тагир. Я твоя мама.
Ошарашивающая мысли пронзила меня молнией, и я сразу её озвучила:
- Батул, ты, что первый раз сейчас видишь своего ребенка? Тебе не дали его подержать после родов?
- Нет, малыша сразу унесли.
- Что? Как это сразу? Как? – яростно шептала я, не желая будить малыша.
Но, похоже, Тагир все равно почувствовал, что-то неладное, потому что распахнул свои удивительные глаза, а потом сморщил личико и заплакал. На лице Батул отразился ужас, и она буквально впихнула мне ребенка обратно:
- Скорее, Джуман, унеси его отсюда. Пока никто не видел, что ты была здесь с ним. Скорее!
Я воззрилась на неё так, словно у Батул выросли рога, а потом ужасно разозлилась:
- Что значит унеси? Куда его унести Батул? Куда?
- К повитухе, на женскую половину. Надо отдать его ей.
- Отдать этой хмурой женщине нашего светлого Тагира. Да ни за что на свете!
- Джуман, такие правила, - испугалась Батул. – Скорее унеси его!
Я начала качать малыша, чтобы Тагир хоть немного успокоился:
- Да плевать мне на ваши правила. Я сегодня столько их нарушила, что одним больше, одним меньше, какая разница. Но я не отдам ребенка. Если он тебе не нужен, оставлю Тагира себе. Да, малыш?
- Джуман, что ты такое говоришь! Как это не нужен! Это же мой сын! Я просто не могу его оставить с собой, так не принято.
- Я же сказала плевать, - ребенок не успокаивался. - Батул, мне, кажется, его надо покормить.
- Да, он наверняка проголодался, - обеспокоенно ответила Батул. - Неси ребенка, скорее, на женскую половину, там к нему приведут кормилицу.
Я снова раздраженно воззрилась на подругу:
- На кой чёрт ему кормилица, если у него есть мать?
- Джуман?
- Что, Джуман! Ты собираешься его покормить или нет?
Батул в удивление распахнула глаза:
- Я?
- Ну не я же? Я, конечно, тоже смогу его покормить, только месяцев через восемь. Но не думаю, что Тагир в состоянии ждать так долго.
Подруга пару мгновений была в оцепенении, а потом тихо спросила:
- А как мне его покормить?
- Ну, давай вместе разбираться.
Эта наука оказалась не такой уж сложной, и через пару минут малыш Тагир жадно глотал материнское молоко, присосавшись к груди. Счастью Батул не было предела, она радовалась так, как будто сама была младенцем:
- Смотри, Тагир пьет мое молоко! Ему вкусно, ему нравится.
- Конечно, нравится, ты ведь его мама, - улыбнулась я, глядя на их идиллию.
Я легла рядом с Батул на большой кровати, и устало вытянула ноги. День и вправду был тяжелый. Но он хорошо заканчивается, и это главное. Минут через десять Батул мне тихо сообщила:
- Он, кажется, наелся, - я взглянула на малыша, который довольно сопел и хлопал своими большими глазками. – Что теперь с ним делать?
- Любить.
- Любить, - повторила за мной Батул с мечтательной улыбкой на устах. - Спасибо, Джуман, ты сделала меня такой счастливой.
Подруга очень устала – это было видно не вооруженным взглядом, но расставаться с сыном не хотела. Я поняла, что Батул опасалась, что если я унесу Тагира сейчас, то малыша могут к ней не вернуть еще долгое время. Поэтому мы соорудили из подушек кокон по центру кровати и положили туда спящего Тагира. А сами улеглись с двух сторон от него. У Батул сонно закрывались глаза, но подруга отчаянно с этим боролась. Я притронулась к её руке:
- Батул тебе надо отдохнуть. Я присмотрю за твоим сыном, не беспокойся. Обещаю, когда ты проснешься, Тагир все еще будет здесь, даже если мне придется выдержать бой с целой армией повитух.
Женщина улыбнулась:
- Спасибо, Джуман.
Через пару секунд она уже спала глубоким сном. Я поправила на Батул одеяло и посмотрела на малыша, который смешно сопел носиком. Дверь спальни открылась, и я услышала топот ног. Полог откинулся, и я увидела грозное лицо Гафура. За ним стоял нахмуренный Карим, обеспокоенная Ламис, раздраженная повитуха и еще несколько испуганных рабынь. Гафур перевел взгляд на спящую Батул, а потом на своего ребенка – и его хмурое лицо разгладилось. Мужчина посмотрел на меня:
- Что ты здесь делаешь, Джуман? Я же велел тебе отнести ребенка и идти отдыхать.
- А я и отнесла ребенка, - шепотом заметила я. – А теперь мы все вместе отдыхаем.
- Ты должна была отнести моего сына на женскую половину, к кормилице.
- Ты не уточнил, куда именно его нести. А я реши, что Тагиру самое место возле его матери, которая, кстати, его уже покормила. Ты знал, господин, что они, - я указала на Ламис и повитуху, - даже не показали Батул ребенка, после родов. Даже не дали матери подержать сына на руках?
Гафур не обернулся на испуганных женщин, он протянул руку и поправил локон, который выбился мне на глаза:
- И, ты, конечно, это исправила? - я смутилась от его прикосновения и только кивнула. – В следующий раз, Джуман, пожалуйста, прежде чем уносить моего сына в неизвестном направлении, сообщи хоть кому-нибудь, куда ты его понесла. Чтобы весь дом не стоял на ушах, что моего ребенка похитили.
- Ты думал, я его похитила? – удивилась я.
- Я так не думал. Но другими такие версии высказывались.
- Хорошо. В следующий раз, я стану всех и каждого предупреждать о своем передвижении по дворцу.
Гафур протянул руку, нежно погладил Батул по волосам, а потом наклонился и подхватил меня на руки. Я удивленно воззрилась на него:
- Что ты делаешь?
- Тебе тоже надо отдохнуть.
- Я обещала Батул, что присмотрю за Тагиром, пока она будет спать.
Гафур понес меня к двери:
- За ним есть, кому присмотреть.
- Нет! Они злые, они его унесут от Батул! А я обещала ей, что, когда она проснется, ребенок будет тут, - я попыталась вырваться из мужских рук.
Гафур сильнее прижал меня к себе и остановился. Господин посмотрел на Карима и велел:
- Оставьте Тагира с матерью. Когда Батул проснется, пусть сама решит, какие из комнат им с сыном занять. Так же пусть сама выберет служанок и женщин себе в помощницы.
- Да, господин, - поклонился Карим.
Гафур посмотрел на меня:
- Теперь моя жемчужина спокойна?
Я тихо ответила:
- Спасибо, господин.
Он вынес меня из спальни и понес по коридорам дворца, на которые постепенно опускался вечер. Я тихо заметила:
- Я могу идти сама.
- Я знаю, - было мне ответом, и Гафур продолжил меня нести.
Когда мужчина свернул в крыло дворца, где находилась его покои, я заволновалась, но промолчала. Гафур внес меня в свою спальню и бережно положил на кровать:
- Может ты голодная?
- Нет.
- Хорошо. Тогда отдыхай, - велел он и отошел от кровати.
Я привстала и посмотрела на мужчину:
- Гафур, - он обернулся. – Зачем ты принес меня в свою спальню?
Мужчина нежно усмехнулся:
- Потому что в последнее время у тебя появилась вредная привычка появляться из ниоткуда и исчезать в никуда самым неожиданным образом. Но, надеюсь, здесь, в моей спальне, ты не станешь ей потворствовать. Спи, Джуман, и ни о чем не беспокойся. Заключим на сегодняшнюю ночь перемирие.
- Давай заключим перемирие на всю жизнь, - предложила я.
- Боюсь, ты не согласишься с моими условиями мирного договора, а я с твоими, - улыбнулся Гафур. – Так что пока перемирие только на эту ночь. Спи.
- Хорошо, - ответила я и легла на кровать.
Я потянулась к волосам, медленно распустила косу, а потом устало прикрыла глаза и скинула туфли, зацепив их носками ног. На большее сил не хватило. Через пару минут я уже спала, и проснулась лишь на мгновение, когда мужские руки притянули меня в твердой груди. Я хотела что-то возразить, но нежный шепотом меня остановил и успокоил:
- Спи, Джуман, и ничего не бойся. Этой ночью я тоже вижу себя настоящего.