Теперь Ибрагим прервал честолюбивые мечтания Ораза.
— Братишка, время — деньги. Памятники, которые ты найдешь, — это золото и серебро или глиняные черепки и сгнившие зерна?
— Черепки кувшинов и ячмень имеют исключительно большое значение для науки.
— Но лично для меня — никакого! Мы пришли не за битыми черепками тысячелетней давности, а искать клад на Красной скале. Не так ли, Ленгер-ага?
— Так-то оно так. Но парень приехал издалека. Он гость в этих горах. Он наш гость. Помочь ему — наш долг.
Ораз успокоился и пустился в объяснения:
— Конечно, здесь была древняя крепость. Забраться сюда очень трудно. Поблизости много пещер. В них люди прятались от врагов и непогоды. А потом построили эту крепость.
Ленгер-ага подошел к пещере, что находилась неподалеку от разрушенной стены. Постоял, посмотрел и, взглянув на историка, сказал:
— Братишка, я не разбираюсь в науке, которой ты занимаешься. Я не берусь судить, что здесь было десять тысяч или тысячу лет назад. Я скажу одно — до войны люди часто приходили сюда. На этих склонах, как сейчас, Ибрагим сажает картошку, люди сеяли пшеницу и ячмень. А эта стена была стеною плохонького домишки, попросту сарайчика, где люди прятались от дождя и солнца и хранили плуги, кирки, лопаты и прочие хозяйственные вещи. Во время войны мужчины ушли на фронт, и некому стало здесь сеять.
— Да что вы, яшули, вы шутите! — Ораз растерянно смотрел на Ленгер-агу.
— Нет, голубчик. Знаю это, потому и говорю.
— Так почему же сейчас ничего здесь не сеют?— со слабой надеждой спросил Ораз.
— Так теперь никто не пашет землю на волах. Нет смысла. А тракторы и комбайны сюда взобраться не могут.
Ленгер-ага развеял в прах мечты Ораза, но Халык смотрел на старика с откровенным восхищением: «Вот человек, который может ответить на любой вопрос! А как умно он говорит, как верно!» Халыку никогда бы самому не додуматься.
Студент ухватился за последний довод:
— А что за кувшины с зерном, найденные в пещере?
— Просто кувшины с зерном, — улыбнулся Ленгер-ага. — Я видел их. Такие же есть и в моем доме, и в других домах в нашем селе — вода в них хорошо сохраняется. Удивительно вкусная и холодная.
— Ай, как знать, — неуверенно возразил обескураженный историк. — Может, они и не похожи на те, что у вас в доме.
— Те кувшины мастерил гончар Бекназар. И у тех, и у моих одинаковый узор. Сравни их и убедись сам.
Последние надежды исчезли. Ораз с грустью посмотрел назад. С горного склона была видна блекло-белая равнина, а над ней голубое небо. По тому, как он безнадежно смотрел в пустыню, Ленгер-ага понял, что студент решил закончить поиски.
— Ораз, послушай. Ты не смотри так. Палатку твою никто не тронет. Может, ты по городу соскучился? Так он тоже никуда не денется. Когда ни вернись, он твой — город. Тебе надо идти с ними на Красную скалу. Там что-нибудь да есть. Ты нам поможешь.
— Ты ведь дал слово быть с нами до конца,— добавил Ибрагим.
— Ну что ж, дал слово — держись, — вздохнул Ораз. Ленгер-ага предложил часок отдохнуть возле старой стены.
— Ибрагим, может, твою картошку можно есть? Прихвати с собой килограмма три-четыре.
— Хорошо, Ленгер-ага, что напомнили, картошка на горе не то, что в низине. Совсем другой вкус.
Халык попросил пойти с Ибрагимом.
— Эх, как говорится, «пусть бы гость лишь воды попросил». Если хочешь посмотреть на картошку, что ж, пойдем, Халык-джан.
Едва они миновали вершину, перед ними открылся широкий пологий склон, поросший низкими кустами картофеля с желтовато-зелеными листьями.
— А у нас в селе растет совсем другая картошка, — заметил Халык.
— Конечно, другая. Там хоть изредка, но картофель поливают. А эта называется богарной. Ее сажают в землю, напившуюся зимними и весенними дождями. Урожай бывает меньше, но эти посевы обходятся без воды.
— Ибрагим-ага, если можно сеять и не поливать посевы, то почему не сеять на всех землях?
— Не на всех землях можно сажать богару. Ее сажают у подножия гор — там, где особенно много дож девой воды, и еще почва должна быть рыхлой.
Они принялись копать картошку. Несмотря на невзрачную ботву, урожай оказался больше, чем думал Халык. Где бы он ни копнул, везде попадались картофелины с его кулак. Вдруг взгляд Халыка упал на огромный след.
— Посмотри-ка, Ибрагим-ага, этот след, — сказал мальчик.