Старик, сощурившись, из-под ладони посмотрел на дерево. Но увидел лишь силуэт его, отдельных ветвей не разглядел. То ли слишком богат был темно-зеленый листвою старый платан, то ли глаза старика утратили былую зоркость. Ну ничего, подъедем поближе, все разглядим. Ишь какая тропочка неприметная! Будто люди не ходят по ней, а порхают на манер птиц, ногами земли не касаясь. Скорее всего это бригадир прекратил временно общие чаепития — харчитесь, мол, каждый возле своего участка, пока время горячее. И правильно делает — каждый час на уборке дорог.
...На полевом стане было чисто, тихо, безлюдно. Лишь повариха звякала чем-то в своем хозяйстве да бригадир горбился за вкопанным в землю столом — подсчитывал что-то в своем блокнотике. Он увидел гостя и пошел навстречу, поздоровался как со старшим, соблюдая ритуал.
Старик размял затекшие ноги и шутливо заметил:
— Не старайся попусту, Халык. Бригадир ты хороший, но артист из тебя все равно не получится.
— С чего вы взяли, что я собираюсь в артисты? — осведомился бригадир.
— Разве нет? — не поверил старик. — Тогда объясни мне, пожалуйста, свое поведение. Ты громко здороваешься. Мою руку двумя руками пожимаешь. Спешишь принять уздечку моей лошади. Разве не так?
— Так.
— Вот я и подумал: наверно, мол, Халык в художественную самодеятельность записался и репетирует на ходу, не теряя времени зря.
— Со временем действительно худо, — согласился бригадир, — не знаешь, откуда отщипнуть лишний кусочек. Рук не хватает, яшули. Не хватает рук, хоть ты что хочешь делай, хоть в осьминога превратись на время.
— Передачу «В мире животных» смотрел по телевизору? — догадался старик.
— Смотрел немножко, — кивнул бригадир.
— Неужто домой для того ездил? Бригадир пожал плечами.
— Зачем домой? У нас на полевом стане батарейный есть. «Электроника» называется. Ничего показывает, только экран маленький.
— Смотри-ка ты! — Сказал старик с уважением.— Выходит, зря я тебя в приверженности к старине упрекнул?
— У кого что болит, тот о том и говорит.
— Это как понимать?
— А вы вокруг поглядите.
— Поглядел. А дальше?
— Что увидели?
— Дом под шифером вижу, кошмы на топчанах вижу — хорошие кошмы, новые, заботишься о людях.
— Больше ничего не заметили?
— После заметил,— старика начала забавлять эта непонятная игра, — сборщиков хлопка заметил.
— А вы не обратили внимание на целый табун мотоциклов и велосипедов? — повернул бригадир тему разговора в нужное русло. — Там даже автомашины есть. А вот ни ослом, ни конем не пахнет. Это как, по-вашему?
— Не понял, — сказал старик. — При чем тут лошади и ослы? Люди хотят жить-по-современному.
— Значит, поняли,— заключил бригадир.— Поймите и разницу. Она равна двадцати килограммам тонковолокнистого сорта хлопка.
— Опять загадки загадываешь? Любишь ты, Халык, всякие шарады.
— Нет тут загадок, яшули, нет шарад. Все проще выеденного яйца. Вы, полагаю, прибыли сюда не на экскурсию, так? Так. Разумеется, вы намерены присоединиться к сборщикам. Если бы вы с утра сели не на свою почтенную кобылу, да будет мирным остаток дней ее, а на «Жигули», то приехали бы намного раньше и успели бы уже собрать не менее двадцати килограммов хлопка. Ваш Довран по тридцать приносит на харман.
Старик помолчал, подумал и не слишком искренне рассмеялся.
— Ты хитрый человек, бригадир, — сказал он,— и я не осуждаю тебя за хитрость, потому что она не для личной выгоды. Однако ты ошибся. Я прибыл не собирать хлопок, а посмотреть на своего внука Доврана. Если он согласится поехать со мной, я покажу ему красивое ущелье, где сплошные заросли ореха. Если нет, я поеду один. И никто мне ничего не скажет, потому что я человек, пребывающий на законном отдыхе. Я пенсионер — тебе знакомо, надеюсь, такое юридическое понятие? Можешь ты представить, что человек имеет право на отдых?
— Нет, — сказал бригадир, — не могу. Трудно мне представить, чтобы тот, кто проработал всю свою жизнь, смог найти смысл в безделье, даже если оно и узаконенное. Безделье — это гибель.
— Так думаешь только ты, потому что тебе еще далеко до пенсии и ты еще не в состоянии ощутить всей сладости отдыха.