— У-у, — стонет он, — отстань. — Перекатывается с боку на бок, подтягивая под себя простынь, чтобы я до него не добрался.
Я убираю плед и стаскиваю простынь. Он опять стонет, поджимая коленки и пряча между них руки.
— Крис, тебе нужно встать.
— Зачем? — Звучит как «да оставьте меня, наконец, все в покое!»
— Мы идём бегать.
— Ты псих, — облегчённо вздыхает он, поняв, что раскусил меня.
— Крис, тебе необходимо встать. — Опускаю руку ему на плечо.
— Ты от меня не отцепишься, да? — спрашивает он, продолжая лежать как лежал, но по голосу я чувствую, что он уже проснулся.
— Вставай, Крис.
Разворачивается на спину и смотрит мне в глаза. Моя ладонь у него на груди, напротив сердца. Он накрывает её своей.
— Ты чудовище, — говорит он и со стоном поднимается, надевает безрукавку.
— Ты куда?
— В туалет! — огрызается он и уходит.
Собираю постельное и складываю диван. Снимаю с сушилки его вещи.
— Мы что, правда пойдём бегать? — Он выходит из туалета и моет руки.
Я киваю.
— А зубы почистить? У меня зубной щётки нет.
— В шкафчике над тобой.
Он с подозрением открывает дверцу и видит с десяток разных нераспакованных щёток.
— Ты и правда псих. — Он роется, выбирает детскую с крокодильчиком на ручке, достаёт, споласкивает и выдавливает на неё пасту.
Долго и нудно чистит зубы.
— Одевайся, — говорю я, когда он наконец заканчивает.
Натягивает трусы, бриджи, снимает безрукавку, заменяя своей футболкой.
— Надо тебя от комаров намазать. — Я беру его руку и пшикаю на неё белую пенку.
Он зевает, трёт глаза и покорно ждёт, когда я закончу.
— Щекотно! — взбрыкивает он, когда я мажу его под коленками. — У тебя волосы на макушке торчат. — Чувствую его поглаживающее прикосновение.
Поднимаю лицо, смотрю на него снизу вверх. Он прижимает ладонь к моему лбу и, сделав суровое лицо, произносит:
— Встань и иди!
Белозубо смеётся. На верхней губе пятнышко зубной пасты. Мне хочется его обнять, но я встаю и иду.
Пересекаем пустырь.
— Фу, здесь роса. Как тут бегать?
Выходим на дорожку у реки.
— И комары! — размахивает он руками. — Ни фига твоя мазь не действует!
— У меня в игрушках есть хлыст и плётка, может, они подействуют?
Насупившись, пыхтит. Я отворачиваюсь и перехожу на бег, за спиной недовольное сопение и громкие шлепки по телу. Бежим по тропинке вдоль заросшего камышом берега, спугивая лягушек, что прыгают и скрываются под водой. Мимо моста и парочки местных рыбаков.
— Привет, Сань! О, у тебя пополнение.
— Привет, дядь Семён! Да, племянника подкинули.
Бежим дальше.
— Племянника… подкинули… — ворчит Крис.
Я останавливаюсь, ломаю ивовый прутик и угрожающе иду ему навстречу.
— Ты чего? — отступает он.
Я молча рассекаю воздух. Он разворачивается и убегает, я за ним. Оглядывается, заслышав топот.
— А! Ты сдурел?! — Припускает ещё быстрее.
Я догоняю и несильно перетягиваю его по спине.
— А! Псих ненормальный! — смеётся он, улепётывая.
Падает на кучу песка, тяжело дыша и улыбаясь.
— Пошли купаться. — Я сбрасываю всю одежду и с разбега ныряю.
В одних трусах, он оглядывается по сторонам и, быстро сняв их, плюхается в воду следом.
— А-а! — орёт он, плескаясь. — Холодная!
Я тяну его за руку, и он ракетой проносится мимо. Выплываем на середину. Вода прозрачная, видно, как внизу колышутся водоросли.
— Никогда голышом не купался, прикольно, — стучит он зубами.
Мы плывём обратно. Выходим на берег, он тут же хватает и натягивает трусы.
— Погоди. — Я поднимаю свою футболку и обтираю его, он весь дрожит. — Одевайся и быстро домой, пока тебя комары не сожрали.
Заходим в квартиру, и он сразу направляется к холодильнику.
— Эй, не так быстро, я с тобой ещё не закончил.
— Ну чего ещё? — Он держится за ручку. — Я пиццу хотел поставить и чайник. Хочешь, и тебе чаю сделаю?
Я прохожу мимо и увлекаю его за собой, он нехотя отпускает ручку.
— Запрыгивай, — указываю на турник.
— Ты издеваешься?!
— Считаю до трёх.
— Да хоть до десяти. — Он карабкается по лесенке и повисает на перекладине. Качается и спрыгивает вниз. — Я дольше не могу.
— Виснешь и поднимаешь ноги до касания перекладины, можешь с согнутыми коленями.
Вновь лезет вверх, зависает, задирает коленки, но выше груди поднять не может, роняет и вновь спрыгивает.
— Ещё раз. — Всё повторяется. — И последний. О, взбодрился… И ещё разок.
— Да ты зверь!
— Ну давай, родненький, за пиццу. Молодец!
Валяется на полу, раскидав в стороны руки.
— Руки по швам! — Склоняюсь, поправляя ему голову. — Подбородок чуть ниже, тянись макушкой и шеей. Плечи расправь. — Надавливаю. — Не пищать! Грудь колесом, хвост поджать, поясницу к полу. Запомни положение! Поднимайся. К стене, пятки вплотную. Положение, как лёжа.
— Поясница не прижимается!
— Насколько получается, главное, плечи расправь. Давай, сначала вверх, назад и расслабь. Подбородок вниз, макушку вверх. Запомнил? Удерживай и так ходи. Повторять каждый час.
Крис, не сгибая коленей, отходит от стены и шагает, будто шест проглотил, только кисти туда-сюда мотыляются.
— Всё, больше не могу, — обвисает он, падает на колени и без сил заваливается на бок.
— Подъём.
— Нет, я сдох.
— В душ.
Он встаёт на карачки и на четвереньках ползёт в кабинку. Я включаю чайник и иду подтягиваться. На часах пять минут седьмого.
После завтрака мы вновь лежим на диване, он сонно смотрит на меня, медленно моргает и закрывает глаза. Мне тоже хочется спать, может, хоть сейчас не будет на меня карабкаться. Опускаю веки, проваливаясь в темноту. Чьи-то пальцы смыкаются на запястье, а лоб упирается мне в ключицу. Пускай, я сплю.
Через пару часов я просыпаюсь, подгоняемый чаем, закрываюсь в туалете, делаю дело и набираю библиотеку. Гудки.
— Центральная библиотека, добрый день!
— Здравствуйте! Кто-то из детей забыл на пляже вашу книгу «Винни-Пух». Не подскажете, кто её последним брал? Если кто-то из местной ребятни, могу вернуть, а нет, так привезу сразу к вам.
— Да, конечно, спасибо! Сейчас посмотрю. «Винни-Пух»?
— Да, оранжевая, а-четвёртого формата.
— Вот, нашла, одна на руках у Миши Вишнёва, а вторая у Буленкова Жени. Адрес запишете?
— Говорите, я запомню…
Кто же ты, Крис — Миша или Женя? Открываю адресную книгу и выбираю «Брат». Тут же: