Хозяйка резко поднялась и отвернулась, спрятав руки на груди. Говорить о деньгах ей, видимо, было тяжело и неприятно.
— Роман должен подъехать минут через десять. Надеюсь, паспорт у вас с собой.
Она не обернулась, и я ничего не сказала. Тишина должна была служить положительным ответом.
— Это не договор. Вернее, договор, но скорее между нами… Не знаю, как он там все это оформит… Ну, чтобы всем было ясно, что вы живете здесь с нашего разрешения. Пока никаких денег не надо платить. А потом… Роман говорил про двадцать тысяч. Я думаю, для вас это слишком большая сумма, — она обернулась с извиняющейся улыбкой. — Я хотела сказать, для молодой семьи. Сойдемся на пятнадцати. К тому же, тут будет ремонт и нам надо будет как-то плясать вокруг да около… Кстати, Ирина, что с котом? Ему нашли хозяев?
В этот раз я действительно чуть не подпрыгнула от неожиданности и выдала, не подумав:
— Его как раз сейчас должны забрать…
Я надеялась, что не врала. Ну кусил Тоню кот… Так и его, наверное, покусало ее стадо…
— Это хорошо, — Зинаида Николаевна снова уставилась в окно, но не села на стул. — Я говорила маме не брать больше кошку. Наш первый кот прожил двадцать четыре года. Просто удивительный был кот. Жаль только, что у моего сына развилась на кота жуткая аллергия. А он постоянно к нему лез. Вернее, оба лезли, что он, что кот. Даже позволял таскать себя за хвост, хотя был по размерам чуть ли не в два раза больше ребенка. Так что, знаете, Ирина, о чем мы с вами договоримся?
Я снова вздрогнула. От этих резких скачков в беседе меня реально начало колотить.
— Вы въедете в квартиру одиннадцатого апреля…
Я аж зубы стиснула — что за проклятое число!
— Как раз все сроки пройдут. Я ключи вам сейчас отдам, две пары. Не хочу больше сюда приходить, но пришлю уборщиков, так что, прошу, до середины апреля ничего из вещей сюда не приносить, хорошо?
Я кивнула.
— Мама до последнего жила сама. Папа умер, когда мне всего десять лет было. Говорила, что пока может за собой ходить, будет жить, потом…
Зинаида Николаевна отвернулась, чтобы вытереть глаза.
— Ни к врачам не ходила. Ничего. А потом я настояла. Маму забрали в больницу. Промучили там десять дней. И домой выписали с четвертой стадией рака желудка. К себе ее забрала, до последней минуты рядом сидела. Все не могла понять, как она сумела скрыть от нас такую болезнь. Знаете, Ирина, — женщина в черном обернулась уже почти без слез. — Я вот так же хочу. Со светлой головой и сильными руками до последнего дня. Не хочу быть для кого-то обузой.
Зинаида Николаевна резко шагнула к окну и взяла с подоконника не замеченную мною ранее сумочку, достала из нее связку ключей и положила передо мной на стол. Как раз в этот момент загудел домофон. Роман принес все документы. Хозяйка поставила свою подпись и направилась к двери, а потом поманила к себе Романа и протянула ему конверт. Тот кивнул, закрыл за ней дверь и вернулся ко мне.
— Это инструкции по пользованию квартирой, — сказал он абсолютно спокойным тоном, но я вдруг поняла, что спокойствие наигранное. Наверное, по глазам, которые из безразличных сделались вдруг лучистыми. — Только с маленькой дополнительной инструкцией. Открыть конверт вы должны не раньше одиннадцатого апреля.
— В полночь? — вырвалось у меня само собой, и Роман тут же рассмеялся в голос.
Видимо, спокойствие ему давалось с большим трудом.
— Ирина, вы суеверны?
Роман снова сделался серьезным, и я почувствовала спиной холодок.
— Я рад, что нет. А вот госпожа Кострова, видимо, чуть-чуть крышей поехала после смерти матери. Ну или там… Все носятся с этими сорока днями. Она и так не хотела приходить в квартиру. Надеюсь, там не письмо счастья, которое вам за одну ночь придется переписать от руки десять раз и разослать подружкам… Впрочем, ради квартиры можно простить эту дурь, верно?
Я не стала ничего отвечать. Сунула конверт с ключами в сумку и собиралась уже откланяться, когда Роман предложил подвести. Пришлось выдержать его взгляд, чтобы Роман поверил, что я действительно живу в двух шагах, а не пытаюсь его обидеть отказом. Кажется, у меня это получилось. Теперь предстояло не обидеть Вадима и его маман сообщением, что одиннадцатого апреля мы переезжаем. Надо будет еще умолчать про бесплатный месяц, а то Орлов поднимет бучу похлеще Аришки. Отличный подарок мне на день варенья!
Глава 9: Война и мир в отдельно взятой квартире