«Фу, какая ерунда мне приснилась» — с облегчением, что это сон подумала я. Оказалось, что я поспала чуть больше часа. Но неприятный осадок непонятного сна давал о себе знать. Состояние стало подавленным и задумчивым. Я пролежала еще целый час, бездумно листая социальные сети и пытаясь отвлечься.
Наконец-то я заставила себя подняться и заварить зеленый чай с мятой. День постепенно сменялся приятным августовским вечером со вкусом ванили. Медовое солнце уже не пыталось пожарить все, что попадало в его поле зрения, а нежно ласкало теплыми лучиками. Я сидела в углу дивана и смотрела в панорамное окно на облака, которые создавали интересные фигуры в виде собаки с косточкой и большой акулы с открытой пастью. Особенно мне понравилось облако в виде льва, могущественно стоявшего на краю обрыва и рычащего в бескрайнюю пустоту бесконечно голубого неба.
Неожиданно возникшее желание написать Никите я перебороть не смогла. Мы не общались уже третий день. Я сильно скучала, хотя к одиночеству уже привыкла. Недолго думая, в порыве съедающих меня эмоций, я схватила телефон и набрала сообщение:
«Привет. Как у тебя дела? Как настроение?»
Я ждала ответа целую вечность, но оказалось всего пол часа.
«Привет. Нормально». Это все, что получила я в ответ.
«Как дети в отряде, слушаются?»: снова я проявила инициативу.
«Да»: написал Никита и отправил мне несколько фотографий детей. Я спрашивала про погоду, море, лагерные мероприятия. Он отвечал долго, поэтому наш небольшой диалог затянулся на несколько часов. Время двигалось к полуночи, пора ложиться спать. Снова поддавшись желанию стать с ним немножечко ближе, я разрешила себе написать:
«Спокойной ночи. Я тебя люблю. И очень сильно жду».
Сердце забилось чаще, когда я увидела, что мое сообщение прочитано. Пять минут. Десять минут. Тридцать минут. Я ждала ответа. Минуты капали на меня, как ледяные капли дождя. Сердце недовольно бухало.
«Алин, я когда приеду, нам надо будет с тобой поговорить». Все. Это случилось. Я все поняла. Мои внутренности сжались в один большой комок в животе, который противно давил на горло. Стало тяжело дышать. Тошнота подкатила к груди. По телу разливалась мелкая дрожь. Я все поняла. Уже не подвластная разуму и логике, я взяла телефон и быстро набрала его номер.
— Привет! — раздался спокойный голос Никиты.
— Никита, о чем ты хочешь поговорить? — тихо спросила я.
— Ну приеду и поговорим, не по телефону же, — отрезал он.
— Я так не могу. Мне тяжело находится в состоянии неопределенности и все время об этом думать. Скажи мне сейчас, пожалуйста, — мой голос дрогнул.
— Алин, это не телефонный разговор, мне сейчас некогда, — отмахивался Никита как мог.
— Никит, ты хочешь расстаться? — прямо спросила я, а сама вся сжалась до размера микроскопической точки, готовой разорваться в любой момент.
— Нет, — тихо сказал он, но я услышала неуверенность и сомнение.
— Ты не хочешь жить вместе? — пыталась угадать я.
— Хочу. Но нам надо пересмотреть наши отношения, — продолжал Никита немного нервничая.
— Скажи сейчас, что не так, а я за это время подумаю, как все можно исправить.
— Ладно, — он сдался. — Понимаешь, Алина, у нас сейчас разные социальные статусы. Ты работаешь, я еще учусь. Я хочу привести свою девушку в дом и обеспечивать ее, а у нас все наоборот. Из-за этого я совершенно не чувствую себя мужчиной и мне плохо. Разница в возрасте казалось неощутимой, когда мы оба были студентами и жили в общежитии. А сейчас… — он глубоко выдохнул. — А сейчас я не знаю, куда двигаться дальше и как строить нашли отношения. Мне тяжело.