– Мне очень жаль… я не знала. – Она инстинктивно протянула руку, чтобы дотронуться до изуродованной стороны лица.
– Мне не нужна твоя чертова жалость! Лучше бы ты ненавидела меня! – Он оттолкнул ее.
Келси рухнула на кровать. Откинула волосы, упавшие ей на лицо, часто задышала.
– Да, я ненавижу тебя! – вырвалось у нее. – Но не из-за твоего уродства! И не испытываю к тебе жалости. Поделом тебе за то, что хотел сбежать с Клариссой и причинил боль моему отцу! – Она вскочила и выбежала из комнаты через смежную дверь.
– Не нарушай правил, а то пожалеешь! – закричал он ей вслед.
Келси влетела в комнату, захлопнула дверь, в ушах звучали его слова. Обливаясь слезами, она задыхалась. Сердце готово было выскочить из груди. Она с трудом нашла в темноте замок, дрожащими руками вставила ключ. Открыла и бросилась к кровати, зарывшись головой в подушки, чтобы он не слышал ее рыданий.
Некоторое время спустя Келси услышала грохот за дверью. Она никак не могла уснуть. Эдвард, видимо, в припадке все крушил. Наконец наступила тишина. Потом снова послышался грохот.
Келси поднялась с постели и осторожно открыла дверь в коридор. Услышав шипение, взглянула вниз и увидела Брута. Он прошел в комнату, помахивая рыжим полосатым хвостом.
– Ну что же, привет!
Кот вспрыгнул на кровать, замурлыкал и потерся об ее спинку.
– Что, унюхал молоко?
Уоткинс оставил ей чашку молока, чтобы легче было заснуть, а так как она ненавидела теплое молоко, то оставила его у кровати. Келси налила молоко в блюдце и поставила на пол около кровати.
– Вот. И если опять зашипишь на меня, я уберу это. – Она села на кровать, глядя, как Брут пьет молоко. Он допил, поточил когти о стеганое покрывало и свернулся клубком на краю матраса. Он смотрел на нее так же, как Салфорд. Стоит ей дотронуться до него, и он на нее набросится. В точности как его хозяин. У них много общего. Наблюдая за тем, как Брут машет хвостом, Келси не заметила, как уснула.
– С добрым утром, мисс.
Келси приподняла подушку над головой.
– Мэри, уходи! – пробормотала она.
– Мисс, лорд Лавджой велел мне вас разбудить, он хочет поговорить с вами.
– О чем, не знаешь?
– Не знаю, но кажется, о хозяине. – Мэри подошла к шкафу и заглянула внутрь. – И еще о том, что произошло в комнате хозяина. Боже, там такое творится. Фарфоровые статуэтки разбиты. В припадке злости, что ли. На хозяина это совсем не похоже. Хорошо еще, что меня не выгнали после вчерашнего. Бедную Доркинс уволили. Она упала в обморок, когда увидела лицо хозяина. Он зашел вчера днем в библиотеку, злой как черт. – Мэри выглянула из-за дверки шкафа с голубым муслиновым платьем в руке. – Ему пришлось ловить бедную Доркинс. Она была на лестнице, когда увидела его. И свалилась как мертвая. Я тоже видела его лицо, но не упала в обморок. Это из-за нее он все перебил. Обычно у него в комнате идеальный порядок. Даже убирать нечего.
Мэри вздохнула.
– А где он сейчас? – спросила Келси.
– На озере. В лодочном домике. Уоткинс молчит, но очень расстроен. Все время смотрит на озеро из окна. Лорд Лавджой пошел туда и вернулся такой мрачный. Наверняка что-то случилось.
Келси прикусила губу, ведь это из-за нее у Салфорда приступ. Не надо было ходить в его комнату ночью. А может, это к лучшему? Она увидела его таким, какой он есть на самом деле, не подлеца, пытавшегося сбежать с Клариссой и разрушить жизнь отца, не призрачного любовника, героя ее снов, а изуродованного, психически нездорового человека, одинокого и несчастного.
Она раскаивалась в том, что наговорила ему ночью. Такое больше не повторится. Она будет держать себя в руках и относиться к нему с полным равнодушием. Голос Мэри вернул ее к действительности:
– Вы не слушаете меня, мисс. Вы только взгляните на это прелестное платье! – Мэри держала светло-голубое муслиновое платье с синими бархатными рукавами. Она не дождалась ответа Келси и продолжала тараторить: – Вся эта одежда куплена вчера. Уоткинс приказал принести ее сюда. Все новое. Там еще есть прекрасное шелковое белье. Я причешу вас, если позволите. Я умею. Правда, этого не скажешь, глядя на мои собственные волосы, но из ваших я сделаю очень красивую прическу.
Келси посмотрела на платье и вспомнила Уоткинса.
– Я не смогу в нем работать. Порву его.
– Вам не придется сегодня много работать. Там сейчас двое мужчин, они отдирают остатки штукатурки. Уоткинс нанял их вчера. Они пришли сегодня утром. Там ничего нельзя делать, пока они не закончат. А лорд Лавджой ждет вас в гостиной.
– О, тогда мне надо поторопиться.
Келси слушала, как Мэри непрерывно болтала обо всем, пока помогала ей надеть платье цвета тутовых ягод, затем она развернула ее к зеркалу и принялась за волосы.
Когда Мэри закончила, Келси посмотрела на свое отражение в зеркале. Яркий цвет платья подходил к цвету ее глаз, и сидело оно точно по фигуре, подчеркивая тонкую талию, пышную грудь; в нем она казалась немного выше. Она взглянула на свое лицо и не узнала его. Полные красные губы, большие глаза, изящный овал лица – все было как всегда, но ее пышные черные волосы, обычно завязанные сзади чем придется или заплетенные в косу, сейчас были уложены в красивую прическу.
Она улыбнулась отражению Мэри в зеркале:
– Ну что ж, Мэри, тебе потребовалось сорок пять минут, чтобы привести меня в порядок.
– О, мисс, вы выглядите прекрасно. Как настоящая леди. Лорд Лавджой потеряет голову, увидев вас.
– В самом деле? – спросила Келси, думая не о лорде Лавджое, а о сумасшедшем, грустившем где-то.
Она все еще думала о Салфорде, когда вошла в библиотеку. Джереми нетерпеливо прохаживался перед камином. На нем были прекрасно скроенный желто-коричневый жилет, светло-зеленые брюки и коричневый сюртук. На груди – булавка с рубином. Келси отметила, что он высокий, почти одного роста с Салфордом, но не так широк в плечах. Он хлопнул парой перчаток и уже собрался уходить, когда заметил ее и остановился.
– Мисс Уолларил, рад вас видеть. Вы прекрасно выглядите. – Он тепло улыбнулся, но в глазах его была грусть.
– Спасибо. – Келси слегка покраснела. – Я слышала, что-то случилось с лордом Салфордом?
Улыбка Джереми угасла.
– Это ужасно! Я никогда не видел Эдварда таким. Даже после несчастного случая. Мне не хотелось бы вас утруждать, но, может быть, вы с ним поговорите? Эдвард провел в лодочном домике всю ночь, но мне не удалось уговорить его вернуться в дом. Уоткинс говорит, вы могли бы на него повлиять. Вы – моя последняя надежда. Просьба не из приятных, я знаю.
– Уоткинс преувеличивает мои возможности, но я с радостью поговорю с ним, – сказала Келси.
– Я провожу вас.
– Думаю, мне лучше пойти одной.
– А если вы вдруг увидите его лицо?
– Я уже видела. – Келси выразительно посмотрела на Джереми.
– О!.. – Джереми опустил взгляд на свои перчатки. – Это ужасно. Он был таким красивым!
– Да, но оставьте свою жалость, он слишком жалеет сам себя. Это ему не на пользу. Все, что ему нужно, – это хороший пинок под зад. И он его получит, не сомневайтесь.
Озеро было так прекрасно, как на картинах. Солнечный свет создавал тысячи голубых алмазов, сверкавших на поверхности воды. Плакучие ивы своими тонкими ветвями касались воды. Мотыльки кружились над желтыми нарциссами. Посреди озера был маленький остров. На нем стояла беседка с колоннами, увитыми розами. Она просто тонула в потоках света и живых цветах. Но пустые лавки беседки выглядели забытыми.
Она взглянула на другой берег озера. Среди зеленой травы и нарциссов стояло небольшое белое строение, похожее на лодку. Возможно, Салфорд был там, прятался за стенами, упиваясь своим несчастьем. Увидев его лицо, она поняла, через какие страдания ему пришлось пройти. Она могла бы пожалеть его, но пока он не избавится от злости и эгоцентризма и не обретет потерянного самоуважения, так и проведет всю жизнь в страданиях, прячась от всего мира в тюрьме, которую сам для себя построил. Даже врагу она не пожелала бы такой участи. Она попробует помочь ему. Кто-то должен это сделать.