– Я не унижусь до разговоров с тобой. Почему бы тебе не убраться обратно в свою келью, Вероника? – Келси высвободила руку из ее цепких пальцев и попыталась пройти мимо.
Но Вероника впилась ногтями в ее предплечье.
– Ходят слухи, будто ты стала шлюхой Салфорда, как и твоя мачеха.
Келси скрипнула зубами. Нет, она не позволит Веронике вывести ее из себя. Вероника всегда ненавидела Келси за то, что Гриффин был ее лучшим другом. Вероника с ума сходила по Гриффину и даже объявила его отцом ребенка от другого мужчины. Теперь она жила в безрадостном браке без любви с настоящим отцом ребенка, моряком, за которого священник заставил ее выйти. Келси считала, что она заслужила такое наказание за то, что третировала Гриффина.
– Ты что? Решила не замечать меня? Келси покачала головой:
– Тебя и впрямь можно пожалеть.
– Не тебе меня жалеть, потаскуха, над тобой все смеются. Знаешь, у него уже была любовница по имени Саманта. Она из публичного дома, где бывал твой отец.
– Думаешь, мне есть до этого дело? – Келси старалась казаться безразличной, хотя внутри у нее все кипело.
– Ничего, тебе будет до этого дело, когда он прогонит тебя и опять пошлет за Самантой. Теперь, когда я увидела его лицо, не понимаю, чем он прельстил Саманту. Она стала его любовницей. Она обаятельная женщина. С тобой-то все ясно, ты никогда никого не…
Келси не заметила, что Эдвард стоял в нескольких шагах от них, прислушиваясь к разговору, пока не повернул Веронику к себе лицом, сжав ее руку, будто клещами.
Придвинувшись к ней вплотную, он, растягивая слова, проговорил:
– Принесите мисс Уолларил свои извинения за оскорбление, иначе я за себя не ручаюсь.
– Я, я… – Вероника с перепугу лишилась дара речи, лотом выпалила: – Извините!
Эдвард выпустил ее руку. Вероника подобрала подол и кинулась через двор. Он сжал руку Келси.
– Пойдем отсюда, я сыт по горло.
– Ее выходки не должны расстраивать тебя. Она всегда меня ненавидела. То, что она говорила о твоем лице, – всего лишь повод разозлить меня.
– Я прекрасно знаю, какое у меня лицо, Келси. И не надо меня утешать, словно ребенка.
Слова Вероники глубоко ранили Келси. Неужели она действительно нужна Эдварду лишь как любовница? Она не могла в это поверить. И не хотела.
Он ни словом не обмолвился по пути домой. Когда они добрались, прошел на свою половину и захлопнул дверь.
Слезы струились по ее лицу. Он снова стал холоден с ней. Она теряла его. Достаточно было нескольких злобных фраз Вероники, чтобы разрушить с таким трудом обретенную им уверенность в себе. Если бы только она могла прорвать пелену, заслонявшую от нее ту часть, которая, несомненно, любила ее. Или ей это только казалось? Войдя в комнату, она хлопнула дверью, забралась в постель и зарыдала.
Келси проснулась от шума распахнувшейся двери, которая несколько раз ударилась о стену. Эдвард, чернее тучи, устремился к ее кровати. Схватил за плечи и встряхнул:
– Ты знала, да?
– О чем?
– Ты еще вчера знала, что они собираются бежать. Передала ему записку. Как я мог быть таким идиотом? – Он отпустил ее и отошел от кровати, пылая от гнева.
– Ты уверен, что они сбежали?
– Да, да, уверен. Элрой Мак-Грегор утром приходил, надеясь найти Гриффина. Сказал, что тот не ночевал дома. Я заглянул в комнату Лиззи – ее вещи исчезли. Видимо, они сбежали еще вчера.
– Надеюсь, что они успели пожениться, – сказала Келси, не в силах скрыть своей радости.
– Черт тебя побери, Келси! Ты же знала, что я против. Что хотел отправить Лиззи в Лондон на сезон, но действовала за моей спиной.
– Они любят друг друга.
– Лиззи не будет счастлива с фермером.
– Будет. Она любит Гриффина.
Он ответил уже менее напряженным тоном:
– Романтические мечты развеются, как только они столкнутся с реальной жизнью.
– Какой же ты бессердечный! – На глаза Келси навернулись слезы. – Любовь сметает все преграды на своем пути.
– Чепуха! – Он метнул в нее гневный взгляд и вышел из комнаты.
Келси, не долго раздумывая, откинула покрывало, натянула рабочие бриджи и рубашку. Он отправился их искать и попытается помешать свадьбе. А если встретит Гриффина, они поубивают друг друга. Этого нельзя допустить. Она чувствовала себя виноватой перед Эдвардом, помогая Лиззи и Гриффину, но была уверена, что они созданы друг для друга. Эдварду придется смириться.
Келси помчалась на конюшню. Грейсон, их кучер, стоял у входа, теребя темные курчавые волосы.
– Его светлость здесь? – с волнением спросила Келси.
– Он уехал, мисс. Пулей вылетел отсюда. Он был в скверном настроении. Велел задержать вас, если вы придете его искать.
– Ты же знаешь, что это невозможно. – Келси выразительно посмотрела на него. – Итак… Покажи мне, как взобраться в седло, и я сразу же отправлюсь.
Она проследовала в конюшню. В нос ударил резкий запах сена и лошадиного пота. Келси шла между стойлами.
– Какое из животных посмирнее? – поинтересовалась она.
– Я должен подчиняться приказам, мисс, – вежливо заметил Грейсон, не отставая от нее ни на шаг.
– Если я отправлюсь пешком, его светлость рассердится, узнав, что ты не дал мне лошадь. Итак, мне пойти пешком, сэр, или поможете мне оседлать одну из этих милых кобыл?
Грейсон не знал, что делать, но страх победил.
– Хорошо, но одна вы не поедете.
– Отлично, я очень плохо ориентируюсь. Так что ты мне пригодишься.
– А куда поедем, мисс?
– В Гретна-Грин.
– О, путь не близкий.
– Ничего не поделаешь. Придется поехать. – Келси оглядела лошадей.
Очаровательная черная лошадка со звездой на лбу взбрыкивала и фыркала в стойле. Эта определенно не подойдет.
– К сожалению, смирных кобыл среди них нет, его светлость держит только чистокровных меринов и жеребцов.
– Какого-нибудь подберем. – Кслси пошла дальше и остановилась возле гнедого. Он смотрел на нее умными карими глазами. Она потрепала его по морде, и он, казалось, был польщен ее вниманием. – Как насчет этого?
– Это королевский Риджер. Весьма норовистый, но умелые руки его смогут сдержать.
– Сдержать? – Кровь отхлынула от лица Келси.
– Да, мисс. – Грейсон удивленно приподнял бровь. – Вы умеете править?
– Я никогда не скакала верхом – не было такой необходимости.
Грейсон покачал головой:
– Даже не знаю, что с вами делать. Самое главное – помнить, что этим глупым животным нужна твердая рука.
– Твердая рука… – эхом откликнулась Келси и выдавила из себя улыбку, хотя дрожь пробирала ее при одной мысли о поездке верхом. Этими чудесными созданиями можно было восхищаться, рисовать их и тем ограничиться. Она начала подумывать о том, не пойти ли ей действительно пешком или дождаться почтовых.
Келси достаточно уверенно держалась в седле, но победа далась нелегко. Она то и дело роняла поводья, падала в канаву, дважды ее чуть не переехала карета. В течение двух дней не прекращалась эта изнурительная борьба. Спина нестерпимо ныла. В довершение всего полил дождь, и она продрогла и вымокла до нитки.
Когда они наконец добрались до постоялого двора на окраине местечка Брамптон, она почти упала с лошади и буквально поцеловала раскисшую землю.
Грейсон взял коня под уздцы:
– Я присмотрю за лошадьми, мисс.
– Я сниму две комнаты.
Потирая спину, Келси, едва волоча йоги, проследовала на постоялый двор. Благословенный Уоткинс успел сунуть ей кошелек, набитый соверенами. Когда она вернется, обязательно нужно будет сделать Уоткинсу что-нибудь приятное, подумала она.
Войдя в дом, она огляделась. Справа от нее наверх вела лестница. Прямо перед ней помещалась стойка, но за ней никого не было. Келси заглянула в пивную. Комнатка была маленькая, с широкими темными перекрытиями на потолке. В ней помещалось всего три столика. Два из них пустовали. Келси посмотрела на третий и застыла на месте, увидев Лиззи и Гриффина. Они что-то жевали и тихо разговаривали. Видимо, почувствовав на себе ее взгляд, оба повернулись.