– Надеюсь, ты приехала не за тем, чтобы сообщить о беспорядке в моей собственности.
– Нет-нет. Я оставила Гриффина в Уэстморленде. Он вникает в счета.
– Привыкнет со временем.
– Не думаю, что ему по душе роль управляющего.
– Уверена в этом. Скажи, чтобы нанял себе в помощь бухгалтера. Я не могу допустить, чтобы мои поместья пришли в негодность из-за его упрямства.
Обе понимающе улыбнулись.
– Он доведет дело до конца, как всегда. – Темные глаза Лиззи вспыхнули, а в голосе послышались взволнованные нотки, когда она заговорила: – Я приехала не по делу. У меня чудесные новости.
– Очень рада. Что случилось? – Келси села на скамейку и жестом указала Лиззи на место рядом с собой.
Лиззи, прежде чем сесть, расправила юбку, так, чтобы она не касалась запачканного халата Келси.
– Ты станешь крестной матерью.
– О, это действительно чудесная новость! – Келси тепло пожала ей руку. – Гриффин, наверное, вне себя от счастья.
– Он ходит за мной по пятам, – с притворной досадой заметила Лиззи, но блеск в глазах говорил о том, что ей это вовсе не в тягость.
– Из него выйдет прекрасный отец.
Келси невольно скрестила руки на животе, комок подступил к горлу при мысли о том, что ее собственный ребенок останется без отца.
Уже более спокойно Лиззи сказала:
– Мы можем окрестить их вместе.
– Вместе с кем? У тебя есть беременная подруга?
– Ты – моя единственная подруга. – Лиззи положила руку на плечо Келси.
Келси сморгнула набежавшие на глаза слезы.
– И давно ты знаешь?
– С того самого утра, когда тебя стошнило, несколько недель назад. Дураку ясно, что ты беременна, но всячески это скрываешь.
– А Гриффин знает?
– Я ему не говорила. Для меня гораздо важнее, чтобы ты сообщила Эдди.
– И не собираюсь.
– Придется, Келси. Такие вещи нельзя держать в тайне.
– Можно и нужно. Ты даже не представляешь, что он мне наговорил при расставании. – Голос Келси дрогнул, но она взяла себя в руки. – Ему нет дела ни до меня, ни до этого ребенка. Обещай, что не скажешь ему.
Поколебавшись, Лиззи покачала головой:
– Допустим, я не скажу, но как ты скроешь свое положение от него и остальных? Ты сейчас в моде, дорогая. Все франты города сходят по тебе с ума и будут совать нос в твою жизнь. Светская хроника только о тебе и пишет. А ты подумала о Джереми? Ведь он повсюду тебя сопровождает.
– Два года я проведу на моей вилле во Франции. Потом скажу, что была замужем, но муж погиб. И когда вернусь с ребенком домой, никто ничего не заподозрит.
Лиззи снова покачала головой:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Разумеется, знаю.
Джереми, как всегда, проскользнул через черный ход, когда Келси работала, и краем уха услышал разговор о ее беременности. Вне себя от ярости, Джереми проклинал Эдварда. Как он посмел так поступить? Он заставит ублюдка выполнить долг чести. Джереми вышел обратно тоже через черный ход и поспешил к своему экипажу.
В Стиллморе царило запустение. Джереми это сразу заметил, как только выпрыгнул из кареты. Шторы на окнах опущены. Будто сейчас раннее утро. Он тростью постучал в дверь.
Уоткинс показался на пороге, черты лица у него заострились, в глазах было уныние. Он поджал губы и поклонился Джереми.
– Милорд, рад вас видеть.
– Он дома? – Отдав Уоткинсу перчатки, шляпу и трость, Джереми прошел в холл.
– Да, милорд, но он заперся в кабинете. Не выходит уже несколько недель. Отказывается есть. Я так беспокоюсь за него!
– Не думаю, что ублюдок заслуживает вашего беспокойства, Уоткинс. Нет необходимости докладывать обо мне, я сам найду дорогу.
Джереми, полный решимости, приблизился к кабинету – он приведет Эдварда в чувство, а если понадобится, свяжет его и притащит к алтарю.
Он пинком распахнул дверь и погрузился в кромешную тьму. В нос ударил тяжелый запах алкоголя.
– Опять сидишь в темноте, Эдди. Может, зажжешь свечу? Я хочу посмотреть на твое лицо, когда ты услышишь новость, которую я тебе сообщу.
– Убирайся. Я ничего не желаю слушать, – произнес Эдвард едва слышно, будто силы покинули его.
Джереми никогда не видел Эдварда таким подавленным и не на шутку испугался.
– Я не уйду. И зажги эту чертову свечу, или я попрошу Уоткинса сделать это.
Эдвард наконец зажег свечу, и Джереми застыл на месте, когда увидел его сидящим за столом. Его одежда обветшала и была в полном беспорядке. Темные круги легли под глазами, лицо осунулось и заросло бородой. Пустой кувшин из-под виски стоял на столе, а в руке Эдвард сжимал стакан.
– Хорошо выглядишь, – презрительно бросил Эдвард и отсалютовал Джереми стаканом.
– Упиваешься жалостью к себе, да? – Джереми сел напротив кузена.
– Мне не нужны твои проповеди. Достаточно наслушался от Уоткинса.
– Видимо, недостаточно.
– Что тебе нужно?
– Нужно? – Джереми поднял брови. – Все, что мне нужно, у тебя уже есть.
– Ты идиот, у меня ничего нет. – Эдвард уставился глазом, налитым кровью, в стакан и принялся созерцать содержимое.
– У тебя есть больше, чем ты думаешь. – Джереми почувствовал, как в нем закипает гнев. – Я вызову тебя на дуэль!
– Сделай одолжение. – Эдвард откинулся в кресле и закрыл глаза.
– Я бы ничего другого и не желал, но у меня есть совесть. Я не могу оставить твоего сына без отца. У Эдварда был такой вид, будто Джереми уже выстрелил в него. Джереми испытал некоторое удовлетворение.
Оправившись от шока, Эдвард выпрямился, и на лице у него отразилась целая буря эмоций.
– Келси ждет ребенка?
– Да, и я подумал, что тебе не мешает об этом знать. Эдвард безучастно уставился в потолок.
– Это не мой ребенок.
– Твой! – заявил Джереми, едва сдерживая ярость.
– Она все время жила в Лондоне, окруженная толпой обожателей.
– Келси никого из них близко не подпускала. Она уже два месяца как беременна. Ребенок твой.
– Она должна была мне сказать, и я бы позаботился о его будущем, – произнес Эдвард, подняв стакан и собираясь сделать еще глоток.
Джереми выхватил у него стакан и швырнул в противоположный конец комнаты. Стакан ударился о стену, осколки разлетелись по полу. Джереми вцепился в край стола, чтобы не накинуться на Эдварда с кулаками.
– Тебе доставило бы удовольствие, если бы она приползла к тебе как униженная, осмеянная шлюха, только потому, что ты упиваешься жалостью к себе? Я явился сюда с намерением притащить вашу светлость в церковь и заставить жениться на ней, но будь я проклят, если ты ее заслуживаешь. Я не стану обрекать ее на этот ад. Ребенку лучше вообще расти без отца, чем иметь такого, как ты. – Джереми повернулся и хотел уйти, но Эдвард остановил его:
– Ты все время околачиваешься рядом с ней. Почему бы тебе не дать моему ребенку свою фамилию?
Чаша терпения Джереми переполнилась, он набросился на Эдварда, нанося ему сокрушительные удары в лицо, живот, грудь. Увидев, что Эдвард даже не пытается защищаться, Джереми взял его за грудки, швырнул в кресло и выбежал, хлопнув дверью. В коридоре он столкнулся с Уоткинсом. Тот заглянул ему в глаза, но Джереми покачал головой:
– Мне очень жаль, но я ничего не смог сделать. Лицо Уоткинса снова вытянулось.
– Я понимаю, милорд, вы старались. Пожалуйста, милорд. – Он протянул Джереми шляпу, перчатки и трость.
– Благодарю, Уоткинс.
Все еще кипя от ярости, Джереми покинул Стиллмор, полный решимости никогда сюда больше не возвращаться. Эдвард ему теперь не кузен. И не друг.
Эдвард тем временем пришел в себя. Голова раскалывалась от боли. Перед глазами возник образ Келси с ребенком на руках. Боль сдавила грудь, не давая дышать…
– Уоткинс! Уоткинс! – завопил Эдвард.
Дверь тотчас же распахнулась, как будто Уоткинс не отходил от нее.