— Прощаться- ужасное слово — ответила она, подняв к нему заблестевшие глаза.
— Тогда мы не будем произносить его... - сказал он тихо, оказавшись совсем близко, склоняясь к трепетно приоткрытым губам.
Когда Виктория представляла себе поцелуй, она думала, что он будет волнующим и приятным, но еще не знала сколько других эмоций и переживаний таит в себе это нежное и одновременно властное касание губ. Все ее тело охватила незнакомая нега, подчинявшая разум и волю, наполняющая душу еще неосознанной, но такой ощутимой радостью.
- Это ведь был Ваш первый поцелуй, мэм? - спросил он, медленно оторвавшись от ее губ, нежно проведя пальцами по щеке, заставив ее вновь покраснеть под своим всепонимающим взглядом.
Она кивнула в ответ , еще будучи во власти того чувственного морока, который на несколько мгновений заставил ее забыть, где и с кем она находится.
- Я счастлив и благодарен, что Вы отдали его мне,- Мельбурн улыбнулся, будто бы собственным мыслям и добавил, уже теряясь в призрачном тумане, внезапно окутавшем их обоих - Я буду всегда помнить о Вас , хотя трудно поверить, что бесплотный дух способен на это. Будьте счастливы, Виктория! И если встретите свою судьбу, то никогда, вопреки всем испытаниям, от нее не отступайтесь!
Она хотела что-то сказать в ответ, удержать его хотя бы на мгновение, но свечи в галерее внезапно погасли, Виктория открыла глаза в кромешной темноте. Еще долго ей не удавалось смирить отчаянно бьющееся сердце и внезапно хлынувшие слезы.
---------------------------------------------------------------------
Утро Сочельника, к счастью, не было таким холодным, как предыдущее. Пробудившись от беспокойного сна и открыв маленькую старинную книжку, Виктория с удивлением почувствовала тонкий изысканный аромат давно высохшей орхидеи и вдруг поняла, что в доме случилось какое-то преображение. Этого нельзя было объяснить, однако она могла поклясться, что обитатели Брокета никогда более не встретятся с его прежним хозяином.
В холле ее ждала только Лецен, которой было поручено проследить за отбытием гостьи из поместья, но до ближайшей станции девушка, разумеется, должна была добраться сама.
Вик вышла за ограду и повернула налево, по живописной Брокет-роуд. До станции Хатфилда ей ещё предстояло пройти несколько миль.
Из печных труб в деревне поднимался уютный дымок, хорошо различимый вдали. В последний раз оглянувшись на Брокет Холл, Виктория подумала, что вряд ли когда-нибудь снова сюда вернется, и от этого почему-то становилось невыносимо грустно. Ей так хотелось услышать напоследок теплый хрипловатый голос, почувствовать рядом едва различимое присутствие своего призрачного знакомого...«Что же, - ты всегда жила в мире духов больше, чем в настоящем. Ну хотя бы влюбиться то можно было в живого мужчину!» - ругала себя Виктория, пытаясь вернуться к реальности. Но вопреки всему она не жалела о том, что случилось с ней за минувшие дни.
Она шла по дороге, прижимая к себе сверток с доской Уиджи и маленький потертый саквояж. В мыслях была сплошная путаница, а в сердце непонятная тоска. Ей потребуется время, чтобы осознать произошедшее и заставить себя забыть то невозможное чувство, которое впервые и так неожиданно пришло к ней.
Звук приближающегося автомобиля заставил ее вздрогнуть и мгновенно вырвал из собственных мыслей. Откровенно пижонская машина, сверкая черным глянцем, вынырнула из-за поворота и, немного обогнав девушку, притормозила у обочины.
Когда Вик поравнялась с ней, то заметила на длинном вычурном капоте блестящую стальную фигурку какой-то птицы с раскрытыми крыльями,которая сразу привлекала к себе внимание. Она плохо разбиралась в автомобилях, но такой эмблемы точно нигде не видела. Водительская дверь открылась, и слегка сипловатый мужской голос громко спросил:
— Вам не в Хатфилд случайно, юная леди? Могу подвезти.
— Нет, спасибо — последовал вежливый, но холодный ответ. В машину к этому незнакомому мужчине она садиться не собиралась , даже рискуя попасть в очередную метель.
— Может все-таки передумаете, до ближайшей деревни еще далеко, а ваше пальто, простите за прямоту, совсем не для такой погоды.
Только сейчас Виктория осмелилась взглянуть на обладателя приятного низкого баритона. Чуть надвинутая шляпа не помешала ей разглядеть его лицо: немолод, глаза теплого зеленого оттенка, аккуратные усы над тонкими красиво очерченными губами, классический профиль. На секунду ей показалось…
— Если Вы думаете, что я рассчитываю получить от Вас вознаграждение, мэм, то сильно ошибаетесь. Улыбки будет вполне достаточно. Она у вас потрясающая, я просто уверен в этом.
Незнакомец поразительно легко для своей высокой фигуры выбрался из-за руля и сделал шаг навстречу, не в силах оторвать взгляд от милого юного лица с запутавшимися в длинных ресницах снежинками, прочитав смущенное и какое-то радостное удивление в глазах цвета незабудки,
— Вот видите, я был прав, — добавил он, увидев ямочки на ее щеках, и мягко улыбнулся в ответ, а глаза его вдруг перестали казаться чужими.
----------------------------------------------------------------------
Семейство Эшеров владело поместьем Брокет Холл совсем недолго. Поговаривали, что почти сразу же после злополучного Рождества, они переехали в лондонский особняк. Берти бросил медицину и перевёлся на теологический факультет, он стал набожен, решив укрепить свою пошатнувшуюся веру и частенько докучал окружающим длинными проповедями о спасении души . Дела Чарльза Эшера в Англии шли все хуже, и вскоре они с супругой вернулись в Штаты, оставив поместье на своего поверенного.
А в конце следующей зимы нашлись и долгожданные покупатели. Супружеская пара по фамилии Лэм пожелала занять старинный дом как можно скорее, чтобы подготовиться к рождению своего первенца. Жуткие истории о призраке, обитавшем в этих стенах много десятилетий назад, упорно ходившие по округе , похоже их ничуть не пугали.
Когда весной снег начал таять под лучами приветливого солнца, окрестные жители были немало удивлены появлением крикливых сизо-черных птиц в старинном парке , которых не было здесь уже много лет.
Новые хозяева Брокет Холла, держась за руки, выходили под сень вековых деревьев, подолгу наблюдая за веселой грачиной возней в раскидистых кронах, а потом в заброшенной когда-то оранжерее, любовались первой орхидеей, что дала нежную цветущую стрелку.
В каждом уголке поместья пробуждалась жизнь, и Виктория знала, что все это напоминание о любви и вечности, о тайнах, которые скрыты за пределами нашего мира, о прощении и надежде, и о том, что ни одно, даже самое страшное проклятье не может устоять перед силой искренне любящего сердца.