– Вы хозяйка, герцогиня.
– Я не герцогиня, – холодно возразила она, – я просто внучка герцога.
В ночной рубашке, из-под которой выглядывали босые ноги, с неубранными волосами, Эсмеральда скорее походила на жену фермера, чем на даму благородного происхождения.
– Мне нужно одеться и собрать свои вещи… Она кивком указала ему на дверь.
– Я подожду вас здесь, – ответил он, таким же кивком указав ей на ширму, отделяющую один угол комнаты.
Не желая вступать в дальнейшие пререкания, Эсмеральда скрылась со своей одеждой за ширмой. Скинув ночную сорочку и перебросив ее через верх загородки, она надела панталоны и рубашку. Затем посмотрела на остальную одежду, впервые осознав, как непрактичны все эти корсеты и турнюры, особенно здесь, в жарком Нью-Мехико. Немного подумав, она смело отвергла все, кроме нижней юбки. Пожалуй, без турнюра одежда будет длинновата, но лучше она несколько раз споткнется, чем весь день будет погибать от зноя.
Пока она возилась с крючками и пуговками на баске, шелковая ночная рубашка начала медленно скользить. Эсмеральда поздно заметила это, и ей оставалось только смириться с тем, что легкая сорочка, еще хранившая тепло ее тела, может попасть в руки мистера Дарлинга.
– Так вы говорите, что очень близки с вашим братом? – услышала она его хрипловатый, взволнованный голос.
– Конечно! – ответила Эсмеральда, испытав облегчение оттого, что он выбрал столь безобидную тему для разговора. – Думаю, на свете нет других, так нежно и преданно любящих друг друга людей.
– Как это трогательно! А знаете, мне всегда хотелось иметь сестру.
Ей показалось, что в его голосе прозвучала ирония. Она приподнялась на цыпочки и посмотрела через верх ширмы, но встретила его невинный, как у ягненка, взгляд.
Усмехнувшись своей фантазии, она опустилась на низенький стульчик, чтобы надеть полосатые чулки и башмачки, но тут услышала шуршание бумаги. Господи, она совсем забыла, что на столе лежит ее письмо к деду… Эсмеральда выбежала из-за ширмы и едва успела выхватить бумагу из рук Билли, прежде чем он прочитал в нем весьма нелестную для него характеристику.
– Я написала дедушке, – сказала она, спрятав письмо за спину, – чтобы сообщить ему о положении дел, как это принято между нами.
Билли понимающе кивнул.
– Это очень заботливо с вашей стороны. Мы ведь не станем понапрасну тревожить старого человека, верно? Почему бы вам не оставить письмо здесь, на случай, если он приедет, когда нас не будет?
Эсмеральда колебалась, не зная, как лучше поступить. Вспомнились написанные ею слова: «Я вынуждена продать свою невинность безжалостному негодяю». Она взяла конверт, аккуратно сложила записку и спрятала ее внутрь. В конце концов, вряд ли ее бессердечный дед когда-нибудь прочтет ее.
– Позвольте, я отнесу письмо вниз, хозяину гостиницы, – предложил Билли.
– О нет! – Она прижала к себе конверт. – В этом нет необходимости. Я просто оставлю его на столе, когда мы уйдем.
– Что ж, именно так и сделайте, мисс Файн, – сказал Билли.
Эсмеральду охватило мрачное предчувствие. Она не могла отделаться от ощущения, что он доверяет ей не больше, чем она ему.
– По-моему, эта лошадь слишком большая для меня…
Эсмеральда отвернулась от красавицы с шелковистой гривой и бархатисто-темными глазами. Уже несколько лошадей были забракованы ею, и Билли кипел от возмущения. Если они будут собираться такими темпами, то не доберутся до Джулали никогда!
Заложив руки за спину, Эсмеральда медленно направилась к противоположному ряду стойл. Владелец конюшни следовал за ней по пятам, отирая пот со лба огромным носовым платком. В его дрожащем голосе слышалось отчаяние.
– Но, мисс, вы сказали, что предыдущая лошадь кажется вам слишком низкорослой. А у той, что вы осматривали перед ней, оказалась слишком широкая спина. А до этого вам не понравилась масть жеребца…
Эсмеральда пристально вглядывалась в темноту очередного стойла и невольно отступила назад, когда находившийся в нем пегий мерин приветственно заржал.
– Он, пожалуй, слишком возбужден, вам не кажется? У вас есть лошадь поспокойнее? Как бы это сказать? Более воспитанная.
Хозяина конюшни начала бить нервная дрожь. Билли не выдержал:
– Мне жаль вас разочаровывать, мисс Файн, но ни одна из лошадей мистера Эзелла не посещала школу хороших манер.
Грубо схватив ее за локоть, он потащил ее к соседнему стойлу. Старый седой конь, стоявший в нем, опустив голову, сонно взглянул на них. Более спокойной и смирной лошадью могла оказаться только мертвая. И тут Билли догадался, в чем дело.
– Мисс Файн? – прошептал он ей на ухо.
– Да?
– Вы когда-нибудь ездили верхом?
Она судорожно вздохнула.
– Однажды на деревенской ярмарке я сидела на пони.
– Пони двигался?
Эсмеральда испуганно посмотрела на него.
– Только после того, как я упала.
– Я так и думал. – Билли повел ее к выходу. – Почему бы вам не побыть на солнышке, пока я сам выберу для вас лошадь? Я считаюсь отличным знатоком конины.
Билли ободряюще кивнул девушке и подтолкнул ее к выходу, после чего прикрыл дверь конюшни.
– Ничего себе, отличный знаток конины, – бормотала себе под нос Эсмеральда, с нескрываемым отвращением разглядывая длинноухое чудовище, семенящее перед ее глазами.
Она попробовала дернуть за повод. Ненавистное создание повернуло голову и, обнажив длинные желтые зубы, пронзительно заревело. Бассет, сидевший рядом с девушкой в повозке, поднял морду и, потряхивая двойными складками на щеках, тоже завыл.
Тряска была ужасающая. Эсмеральда до крови прикусила язык. Сундучок и футляр со скрипкой с грохотом подскакивали на дне тележки. Вся нижняя часть тела девушки онемела, и она пожалела о том, что не надела турнюр.
Бросив на собаку угрожающий взгляд, она раздраженно прошипела:
– Если ты не замолчишь, я усядусь на тебя вместо подушки.
Собака замолчала и с укором взглянула на Эсмеральду, отчего та почувствовала себя бессердечной.
Между тем мистер Дарлинг скакал впереди на своей каштановой кобыле, проявляя полное безразличие к ее мучениям. Он прекрасно держался в седле и, видимо, получал удовольствие от верховой езды. Эсмеральда нахмурилась от досады, когда очередной порыв ветра донес до нее беззаботное насвистывание и веселый звон шпор.
Изуродованный капор девушки почти не защищал от жаркого солнца. Она решила закатать длинные рукава своей баски, и ей казалось, что каждую минуту на обнаженной части рук появляются новые веснушки. Эсмеральда удрученно вздохнула. Она прикрыла ладонью глаза от слепящего солнца и стала всматриваться в даль, надеясь увидеть хоть какие-то признаки цивилизации. Но перед ней по-прежнему расстилались все те же гладкие просторы, покрытые бизоньей травой с редкими вкраплениями колючих кустарников. А сверху, над этой однообразной панорамой, нависал ослепительно сверкающий полог синего неба. И все же она не могла не признать, что во всем этом была своеобразная дикая красота, волнующая и притягивающая. Как и в ее проводнике…
Веселая мелодия, которую насвистывал Дарлинг, сменилась заунывной песенкой «Джонни ушел в солдаты».
Эсмеральде стало совсем грустно. Она стегнула мула поводьями, и он неохотно перешел на рысь, отчего собака чуть не шлепнулась вверх лапами на дно тележки. Когда они почти догнали кобылу Дарлинга, с запыхавшейся Эсмеральды пот стекал ручьями – так она замучилась, пытаясь сладить со строптивым мулом.
Мистер Дарлинг соизволил замедлить бег своей кобылы.
– Вы очень приятно насвистываете, сэр, – сказала Эсмеральда, вытирая платком лицо. – Может, попробуем дуэтом, чтобы скоротать время?
– Вряд ли это хорошая мысль, мэм. Мы можем привлечь внимание.
Она нервно взглянула на небо.
– Я знаю мелодию, которую вы напевали. Это старая ирландская песенка. Она была очень популярной в Бостоне во время войны. Моя мама играла ее на фортепьяно.
– А ваш отец был солдатом на этой войне?