– И что же ты собираешься делать? – презрительно фыркнув, спросил Джаспер. – Достанешь эту свою блестящую побрякушку и арестуешь его?
Билли склонил голову набок, как бы обдумывая решение.
– Принимая во внимание, что ничего серьезного не произошло, возможно, я просто приму его искренние извинения. – Он впервые обратился к Сэму и Эносу: – Как это вам покажется, ребята? Если брат этой леди извинится, вы будете за то, чтобы обрезать веревку?
Он незаметно подмигнул Эсмеральде. Смекнув, что от нее требуется, девушка выразительно посмотрела на близнецов.
– Я буду вечно у вас в долгу!
Сэм почесал в затылке.
– Как-как?
– Она будет очень обязана вам, – перевел Билли.
Братья нерешительно переглянулись, затем Энос смущенно кивнул.
– Она з-здорово играет на с-скрипке.
– Ты, Вирдж? – спросил Билли. Вирджил в сердцах сорвал с себя шляпу и хлопнул себя по бедру.
– А, черт, ладно! Хотя, конечно, жалко отказываться от такого прекрасного развлечения!
– Джаспер?
Не глядя брату в глаза, Джаспер только сердито дернул плечами, что должно было означать согласие.
Эсмеральда впилась нетерпеливыми глазами в брата. Она затаила дыхание, когда Бартоломью приподнял голову настолько, насколько позволяла натянутая веревка, и судорожно сглотнул. Он коротко взглянул на Билли, потом перевел взгляд на Эсмеральду.
– Я не хотел причинить вам боль, – проговорил он. – Очень сожалею.
Взглянув в его полные слез глаза, Эсмеральда поняла, что он искренне раскаивается. Возможно, впервые за свою жизнь. Горло ее сжалось от сдерживаемых рыданий. Бартоломью снова был ее братиком, мальчиком, с которым она по воскресеньям ходила на кладбище положить цветы на могилу родителей. Мальчиком, который сочинял удивительно трогательные стихи о своей маме. Мальчиком, который нежно обнимал ее и гладил по лицу, когда видел, что она устала, грустит или чем-то расстроена.
Она смотрела как зачарованная в покорные глаза брата, когда Джаспер вдруг заорал:
– Ах, ты сожалеешь? Более сожалеющего сукина сына мне не приходилось видеть!
Прежде чем кто-либо успел среагировать, Джаспер отпустил повод и хлопнул лошадь по крупу. Эсмеральда в ужасе вскрикнула. Оттолкнув ее, Билли припал на одно колено и выстрелил, целясь в веревку. В эту же секунду прогремел мощный выстрел откуда-то сзади. Пуля переломила ветку, и Бартоломью рухнул на землю.
23
Эсмеральда обернулась и увидела, как с веранды спускается Зоя Дарлинг, держа в руке ружье, из дула которого еще шел дымок. Она так и не выпустила изо рта дымящуюся трубку. По пятам за ней плелась Сэди.
Зоя шла вверх по склону зеленого холма мимо Билли, мимо Вирджила, мимо Джаспера.
Она остановилась только около Бартоломью, беспомощно лежащего на спине.
– Ты в порядке, сынок? – спросила она. Бартоломью медленно сел, потирая натертую веревкой шею.
– Кажется, да, – хрипло сказал он. Ему пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем он смог добавить осевшим голосом: – Спасибо, мэм. Вы спасли мне жизнь.
«Слава богу, он еще не забыл о вежливости», – отметила про себя Эсмеральда. Зоя мягко улыбнулась ему.
– Считай, что я это сделала для собственного удовольствия. Мне никогда не нравился обычай публичного линчевания. Тем более в моем собственном дворе.
Она обернулась к сыновьям, и ее улыбка исчезла. Она яростно затянулась, выпустив густые клубы дыма. Джаспер поежился. Вирджил крадучись направился к своей лошади. Эсмеральда в страхе сжала руку Билли.
Но первый взрыв гнева Зои обрушился на близнецов, прижавшихся друг к другу, как трусливые ягнята.
– Сию же минуту убирайтесь отсюда, паршивые дворняжки!
Энос и Сэм поспешно выпрыгнули из повозки на землю.
Зоя погрозила пальцем перед их побледневшими лицами.
– Мне следовало бы отдубасить вас, жалкие трусы, за то, что вы участвовали в таком грязном деле.
– Но, мама! – хором заныли они. – Это нас Вирджил заставил!
– А ты! – Она бросила свой гневный взгляд на Вирджила, который уже собирался вскочить на коня. – Постыдился бы! Ты ведь самый старший! Какой же пример ты подаешь своим слабоумным братьям?
Вирджил уставился в землю.
– Прости, мама. В следующий раз буду умнее. – Он робко поднял голову и с надеждой посмотрел на нее из-под выцветших бровей. – Честное слово, мама!
Эсмеральда с изумлением смотрела на Зою. Кто мог подумать, что одна старая женщина может обуздать шайку взрослых мужчин!
Удовлетворенная обещанием Вирджила исправиться, она приблизилась к Джасперу. Он стоял, глядя прямо перед собой, – злой и упрямый. Зоя бесцеремонно сбросила с него шляпу.
– Ты что, не знаешь, что должен снять шляпу в присутствии матери? Разве я не учила тебя, как нужно себя вести?
– Учила, конечно, – неохотно выговорил он.
– Мэм! – сурово напомнила она сыну.
– Учила, мэм, – послушно повторил он, и его нижняя губа задрожала.
Эсмеральда готова была пожалеть этого униженного вояку, если бы не его намерение разделаться с ее братом.
Зоя повесила ружье на плечо и строго оглядела сыновей. По их пристыженным лицам видно было, что они только ожидали ее приказа, чтобы немедленно убраться.
Она раздраженно покачала головой.
– Похоже, что за все четырнадцать лет вы ни разу не видели настоящей бани и вкусной еды. Марш в дом! Вскипятите воды, а я приготовлю чего-нибудь поесть.
Их лица просветлели. Сейчас они были не бандитами, а блудными сыновьями, которых после долгих лет скитаний пригласили войти в материнский дом.
– И не смейте возражать! – добавила Зоя, как будто не замечая их счастливых глаз. – Если придется, я поколочу любого из вас. И не надейтесь, что не справлюсь!
И они направились в дом, сопровождаемые Зоей. Она напоминала пастуха, который гонит домой стадо неразумных овец.
Эсмеральда поняла, что приглашение к Билли не относится. Он убрал пистолет в кобуру с хмурым, замкнутым лицом. Эсмеральда собиралась утешить его, но хриплый кашель, донесшийся от дуба, напомнил ей, что у нее есть свой блудный сын. Которого нужно приветить.
Добравшись до вершины холма, она опустилась на траву рядом с Бартоломью. Он посмотрел на нее с таким униженным и несчастным выражением, что Эсмеральда не выдержала и раскрыла ему объятия. Вместо того чтобы уклониться от них, как он это делал последние годы, брат бросился ей на грудь и зарыдал, тяжело переживая все ужасные события этого дня.
Эсмеральда нежно успокаивала брата, поглаживая его по темным вьющимся волосам, что-то ласково приговаривая.
Билли отвернулся. Слава богу, этот человек всего-навсего ей брат, и нет причин ревновать девушку. Но любовное воркование Эсмеральды над своим братом и доносящееся с веранды добродушное ворчание матери заставили его почувствовать свое одиночество. От нечего делать он направился к повозке и, заглянув в нее, присвистнул от удивления.
Барт тут же высвободился из объятий сестры. Он поднялся и выразительно подмигнул Билли, который настороженно смотрел на него.
– Я действительно очень сожалею. Ведь я еще ни разу не стрелял в человека! Признаться, мне не хотелось бы повторить этот эксперимент!
Билли пожал плечами.
– Ничего, я остался жив. А вот вам грозят сильные неприятности, если не придумаете, что делать с этим грузом.
– С казенным золотом? – Барт нервно оглянулся на дом и понизил голос до шепота: – Кажется, ваши братья собираются оставить его себе.
Билли покачал головой:
– Вряд ли это у них получится.
– Вы считаете, что его должен забрать я? – обрадовался Барт.
Эсмеральда вскочила на ноги. Ночная рубашка раздувалась на ветру, как парус. Билли пожалел, что у него нет ничего под рукой, чтобы прикрыть девушку. Она с отчаянием смотрела на Бартоломью.
– Боже мой, о чем ты только думаешь?!
Бартоломью обернулся к сестре.
– Я думаю о том, каким жалким человеком я был! Я думаю о том, что позволял тебе жертвовать ради меня всем. Если бы я пошел учиться, как ты этого хотела, то прошли бы еще долгие годы, прежде чем я смог бы тебе купить все, чего ты заслуживаешь! – Он сжал плечи Эсмеральды. – Ты не знаешь, как мне было больно и стыдно, когда я видел, как ты в стареньком мамином платье учишь этих разодетых дочек богатых торговцев!